Говоря о Троцком, как участнике и Циммервальдской и Кинтальской конференций, Грумбах указал, что в своей немецкой брошюре «Война и Интернационал», опубликованной им в начале войны в Цюрихе, Троцкий писал:
«Только тот, кто закрывает глаза, не видит, что политика немецкого юнкерства требовала уничтожения Франции. Франция — это враг». А Роберт Грим, председатель Циммервальдской конференции, цитируя эту фразу Троцкого, писал тогда в своей газете «Бернер Тагвахт»: «Товарищ Троцкий прав, сказав это». Победа Германии над Францией — достойная сожаления стратегическая необходимость — согласно анализу германской социал-демократии, была бы победой феодально-монархического режима над демократически-республиканским режимом. Теперь же циммервальдист Троцкий отказывается разбирать вопрос об ответственности за войну и различать между войнами агрессивными и защитительными и резко нападает на всех, кто с ним не согласен, зная прекрасно, что уничтожение Франции было целью прусского юнкерства, зная очень хорошо, что Франция подверглась нападению, что она защищает себя и «что теперь ее задача защищать свою территорию и свою независимость» (слова Троцкого на странице 19-й его брошюры «Война и Интернационал»).
После анализа Грумбахом французской брошюры Раковского и обвинения ее автора в подобном же отсутствии логики, Грумбах пишет: «Ленин и Зиновьев поступают легче для себя, чем это делает Раковский. Оба они представляли большевиков в Циммервальде и Кинтале. Говоря о них, мы имеем дело с Великими Инквизиторами Интернационала, которые, к счастью, не обладают силой провести в жизнь свои идеи, ибо в этом случае очень {171} многих из нас сжигали бы на медленном огне под аккомпанемент ленинских гимнов о “единственном истинном ленинском социализме” и были бы брошены в ад для социалистических предателей, как потерянные грязные буржуазно - шовинистически - националистически - социал-патриотические души. И при всем этом Ленин добродушный человек, как он это доказал в брошюре, которую он вместе с Зиновьевым опубликовал в 1915 году. На странице 4 этой брошюры, в главе об оборонительных и агрессивных войнах, Ленин писал: «Если, например, завтра Марокко объявило бы войну Франции, Индия — Англии, Персия и Китай — России, то это были бы законные оборонительные войны, независимо от того, кто начал войну». Тут безумие превращается в метод!..
Ленин и его друзья играли важную роль в Циммервальде и решающую роль в Кинтале».
Еще резче против решений Циммервальдской и Кинтальской конференций выступил Г. В. Плеханов. В № 43 парижского русского журнала «Призыв» от 22 июля 1916 года Плеханов писал: «Немцы захватили Люксембург, захватили Бельгию, захватили Польшу, захватили Литву, значительную часть Белой и Малой Руси (Белоруссии и Украины), захватили Сербию, захватили Черногорию, а мы, социалисты этих многочисленных стран, должны уверять наших немецких товарищей, что мы не желаем захватывать их территорию.

Нужно быть донельзя пристрастным в пользу немцев, чтобы предъявить нам такое требование. По здравому рассуждению выходит, что уместнее было бы нам добиваться подобных заявлений от немецких социал-демократов. Но мы их не добиваемся, во-первых, потому что мы не поверим никаким заявлениям, идущим со стороны большинства немецкой партии, а, во-вторых, если бы мы и имели детскую наивность верить этим эгоистическим циникам, то мы всё-таки, надеюсь, не забыли бы, что судьба захваченных немцами областей зависит не от социал-демократов, хотя бы и крайне оппортунистического направления. Она зависит {172} от Вильгельма: она зависит от крупных немецких капиталистов. Она зависит от тех социальных элементов, которые давно уже сказали устами железного канцлера (Бисмарка) : “побежденным нужно оставить только глаза, чтобы они могли оплакивать свое несчастье”. Что касается этих элементов, то даже слепому должно быть ясно, что с ними невозможны никакие объяснения, кроме объяснений с помощью штыков, сабель и пушек».
За полгода до революции, в июне 1916 года, в интервью с редактором петербургского марксистского журнала «Современный мир», Ник. Иорданским, Плеханов сказал: «Речи и голосование в Думе социал-демократов Николая Чхеидзе и других возбуждают просто недоумение. В особенности странными представляются поклоны Чхеидзе в сторону Цимервальда. Чхеидзе обнаружил несомненную утопичность своих взглядов и полную неосведомленность о положении дел в Европе. Циммервальдская конференция, которая так увлекает Чхеидзе, в действительности была не выражением международных стремлений социалистического пролетариата, а, наоборот, восстанием против этих стремлений, закрепленных в постановлениях интернациональных конгрессов. В Циммервальде восторжествовали анархические идеи Домелы Ньювенгейса, осужденные, при одобрении Энгельса, еще Цюрихским конгрессом Интернационала...»
Дальше Плеханов сказал: «Аннексий мы тоже не желаем, но мы желаем освобождения угнетенных национальностей, например, в Армении. Кроме того, будучи против новых аннексий, мы вовсе не считаем необходимым поддерживать старые; но все эти вопросы дело будущего. Пока же надо очистить собственную территорию от неприятеля, надо защищать с оружием в руках самих себя. Я знаю, насколько трудна эта задача. Я горячо желаю победы русскому народу, но я вижу, что путь к победе загроможден многочисленными препятствиями... Мы будем тем ближе к победе, чем удачнее справимся с {173} темными силами, которые мешают народной самодеятельности, необходимой для успешной самообороны».
Через месяц Плеханов в «Призыве» от 5 августа 1916 года опять писал: «Господа пораженцы уверяют, что победа Германии нанесет большой удар нашему нынешнему правительству. Но это уверение, крайне выгодное для главного штаба германской армии, не имеет под собой никакого серьезного основания. Совсем напротив: победа Германии очень значительно отдалит час нашего политического освобождения. “Если бы мы думали, что Наполеон благоприятнее нашим интересам, мы посадили бы его вам”, — прямо сказал в 1870 году представитель победоносной Германии Бисмарк представителю побежденной Франции Жюлю Фавру. Победив Россию в нынешней войне, Германия всеми своими громадными силами станет поддерживать у нас то правительство, которое будет наиболее благоприятно ее интересам. А какое же правительство может быть им благоприятнее, чем правительство черной сотни? Ведь черносотенцы давно уже показали себя верными вассалами Вильгельма. И ведь им Россия обязана своими поражениями».
Многие социалисты, которые тогда были против Германии и поддерживали союзников, утверждали, что за спиной организаторов Циммервальдской конференции стояло германское правительство и высшее германское командование. Германия тогда очень хотела мира. Германия и Австрия тогда были почти победителями. Они заняли всю Бельгию, значительную часть Франции, всю Польшу и Литву, Сербию, Черногорию и так далее. Союзники же терпели поражения, и естественно, что Германия желала скорее заключить мир. Мир тогда означал бы полную победу Германии.
Поэтому германский штаб не мог не относиться с большой симпатией к такому движению, которое ставило себе целью заставить союзные правительства заключить мир с Германией и Австрией. С другой стороны, Ганецкого и Радека уже тогда обвиняли в том, что они связаны с Парвусом и с германским {174} и австрийским правительствами. Парвус был тогда главным агентом германского правительства. Ленин и его группа открыто агитировали за поражение России в войне, что, конечно, было очень выгодно Германии и Австро-Венгрии. Ганецкий в своей статье «Арест В. И. Ленина в Австрии в 1914 году», напечатанной во втором «Ленинском сборнике», называет Ленина «создателем Циммервальда», что, конечно, сильное преувеличение.
Но несомненно, что Ленин, Ганецкий, Радек и Раковский, который тогда тоже был в связи с представителями германского правительства, были среди главных организаторов и закулисных «мастеров» Циммервальда. Поэтому неудивительно, что подавляющее большинство социалистов Запада и такие выдающиеся русские социалисты как Плеханов резко отрицательно отнеслись к Циммервальду, в то время как немецкий журнал Парвуса «Ди Глоке» приветствовал Циммервальд.