Родственные проекты:
|
Воспоминания террориста
Часть II
ГЛАВА I. Покушение на Дубасова и Дурново
XII
Открытием
первой Государственной Думы закончилась
наша террористическая кампания, начатая
немедленно после первого общепартийного
съезда. Из ряда боевых предприятий целиком
не удалось ни одно: Дубасов был ранен, Гапон
был убит, но без Рачковского. Мин, Риман,
Акимов и, что всего важнее, Дурново,
остались живы. В организации стали
раздаваться голоса, и мой голос был в их
числе, что серия наших неудач не может
обусловливаться только случайными
причинами и что причины ее должны лежать
глубоко. Я вспоминал мысль Швейцера о
применении к делу террора новейших
технических изобретений. В этом отношении
организация находилась на очень низком
уровне: кроме некоторых усовершенствований
в динамитном деле, внесенных Зильбербергом,
в смысле научной техники ничего сделано не
было. Я указал на это Азефу, как на коренной
недостаток организации, и Азеф соглашался
со мной.
После
взрыва на квартире Лубковских, я увиделся в
Гельсингфорсе с Зильбербергом. Он был очень
бледен и почти изменил своему обычному
спокойствию. Я спросил его:
—
Что с вами?
—
Это я виноват.
—
В чем?
—
Что Генриетта (Беневская) взорвалась.
—
Почему?
—
Я делал бомбу.
Я
удивился, спросив снова:
—
Ну, так что же?
—
Вероятно, запал был тугой и ей трудно было
вынуть его.
Конечно,
Зильберберг был так же мало виноват во
взрыве 13 апреля, как когда-то Сазонов в
неудаче 18 марта. Но Зильберберг, как и
Сазонов, обвинял только себя.
С
моей же точки зрения, взрыв 13 апреля, не
касаясь вопроса, кто был в нем виноват,
устанавливал на будущее время незыблемое
правило: бомба, сделанная одним химиком, не
должна разряжаться другим. Если бы
Вноровский не получил снаряда в Петербурге,
а Беневская не разряжала бы его в Москве,
несчастья не было бы.
Эта
ошибка, происшедшая, скорее всего, по вине
Азефа, настоявшего на плане убийства
Дубасова в поезде, и по моей вине, ибо я не
отстоял моего противоположного мнения,
указала мне еще на одну причину наших
неудач. Я чувствовал себя утомленным. Я
помнил, что Азеф еще в январе жаловался на
усталость и хотел оставить работу. Я
приходил к выводу, что утомление Азефа и мое
неизбежно должно отражаться на ходе дел
организации, и если в тех условиях, в каких
протекало покушение на Дубасова, взрыв 23
апреля и можно считать победой, то в общем
мы не могли не признать, что поставленная
перед нами партийная задача выполнена
далеко неудовлетворительно.
Я
с удивлением отметил тогда еще один факт,
показавший, что я состою под наблюдением
полиции. В одну из моих поездок в Петербурге
в середине апреля на Финляндском вокзале в
Петербурге ко мне подошел солдат
пограничной стражи с винтовкой и пригласил
меня следовать за ним. Он привел меня в
комнату, где было еще двое солдат и чиновник.
Чиновник, не спрашивая моего имени,
попросил раскрыть чемодан. Я раскрыл и
оставил лежать его на полу. Осмотрев
чемодан, чиновник и солдаты, ни слова не
говоря, вышли из комнаты. Я остался один. Я
поднял свой чемодан и вышел. Меня не
остановил никто.
Я
делился своими сомнениями с Азефом. Я
указывал ему на странность этого случая и
спрашивал его, как он объясняет его себе?
Азеф смеялся. Он говорил, что это —
случайное совпадение, что, вероятно,
таможенный чиновник заподозрил во мне
контрабандиста. Я готов был согласиться с
этим, если бы с Зильбербергом не случилось
тогда же следующее происшествие.
На
станции Белоостров его задержала
пограничная стража и предъявила требование
уплатить за новый костюм, бывший на нем.
Зильберберг уплатил, но обратился в главное
таможенное управление с заявлением о
возвращении ему денег, неправильно
потребованных с него. Начальник управления
приказал вернуть ему деньги, и в разговоре с
Зильбербергом сказал:
—
Я вообще не понимаю этого происшествия.
Брать деньги за надетый костюм!..
Единственно, чем я это могу объяснить, это —
наблюдение за вами тайной полиции. Агенту
тайной полиции нужно было вас обыскать, не
возбуждая вашего подозрения, и он указал на
вас таможенной страже. Она и придралась к
костюму.
Я
высказывал Азефу также свои сомнения
относительно самой постановки организации.
Он, по обыкновению, слушал молча. Однажды он
спросил меня:
—
Ну, что ж, по-твоему, нужно делать?
Я
сказал, что нужно сократить число членов
организации или, наоборот, значительно
увеличить его; что сокращение придаст
гибкость организации и, быть может,
позволит нам перейти к методу вооруженных
нападений, в котором мы оказались
неудовлетворительными; что увеличение даст
возможность расширить метод наружного
наблюдения и тем улучшить его. Я сказал
также, что, однако, радикальное решение,
быть может, лежит в применении технических
усовершенствований к делу террора.
—
Может быть, ты и прав, — сказал Азеф. —
Попробуй. Отбери, кого хочешь, и поезжай в
Севастополь. Нужно убить Чухнина, особенно
нужно теперь, — после неудачи Измаилович.
Ты согласен на это?
Я
сказал, что принимаю его предложение. Я был
убежден, что небольшая группа близких друг
другу людей сумеет подготовить покушение
на Чухнина, каковы бы ни были затруднения на
месте.
Я
спросил однако:
—
А разве решено во время думских занятий
продолжать террор?
—
А ты сам как думаешь? — спросил Азеф.
Я
ответил, что для меня нет вопроса: я считал
бы прекращение террористической
деятельности большою ошибкой. Азеф сказал:
—
Я сам так думаю. Так выбери, кого хочешь, а я
останусь в Петербурге. Будем готовить
покушение на Столыпина.
Я
переговорил с Калашниковым, Двойниковым,
Назаровым и Рашель Лурье. Они все четверо
согласились ехать со мной в Севастополь.
Зная их, я не сомневался в удаче.
В
последнее время боевая организация понесла
некоторые потери: Вноровский был убит,
Моисеенко, Яковлев, Беневская и Павлов были
арестованы. Гоц уехал за границу к больному
брату, Зензинов совсем ушел из организации.
Однако в распоряжении Азефа, кроме химиков,
оставалась нетронутая группа наблюдающих в
Петербурге (Смирнов, Иванов, «Адмирал»,
Горинсон и Пискарев). К ним должен был
присоединиться Владимир Вноровский,
Шиллеров и в качестве руководителя
наблюдения — Зильберберг. Азеф мог
рассчитывать на успех.
Другие параграфы главы: |
I |
II |
III |
IV |
V |
VI |
VII |
VIII |
IX |
X |
XI |
XII |
Б.Савинков. Воспоминания террориста. Издательство "Пролетарий", Харьков.
1928 г.
Электронная версия текста с сайта Бориса Чимит-Доржиева. Для навигации по
книге использована обложка современного издания.
|
