Константин Гнетнев

       Библиотека портала ХРОНОС: всемирная история в интернете

       РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

> ПОРТАЛ RUMMUSEUM.RU > БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА > КНИЖНЫЙ КАТАЛОГ Г >


Константин Гнетнев

-

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА


БИБЛИОТЕКА
А: Айзатуллин, Аксаков, Алданов...
Б: Бажанов, Базарный, Базили...
В: Васильев, Введенский, Вернадский...
Г: Гавриил, Галактионова, Ганин, Гапон...
Д: Давыдов, Дан, Данилевский, Дебольский...
Е, Ё: Елизарова, Ермолов, Ермушин...
Ж: Жид, Жуков, Журавель...
З: Зазубрин, Зензинов, Земсков...
И: Иванов, Иванов-Разумник, Иванюк, Ильин...
К: Карамзин, Кара-Мурза, Караулов...
Л: Лев Диакон, Левицкий, Ленин...
М: Мавродин, Майорова, Макаров...
Н: Нагорный Карабах..., Назимова, Несмелов, Нестор...
О: Оболенский, Овсянников, Ортега-и-Гассет, Оруэлл...
П: Павлов, Панова, Пахомкина...
Р: Радек, Рассел, Рассоха...
С: Савельев, Савинков, Сахаров, Север...
Т: Тарасов, Тарнава, Тартаковский, Татищев...
У: Уваров, Усманов, Успенский, Устрялов, Уткин...
Ф: Федоров, Фейхтвангер, Финкер, Флоренский...
Х: Хилльгрубер, Хлобустов, Хрущев...
Ц: Царегородцев, Церетели, Цеткин, Цундел...
Ч: Чемберлен, Чернов, Чижов...
Ш, Щ: Шамбаров, Шаповлов, Швед...
Э: Энгельс...
Ю: Юнгер, Юсупов...
Я: Яковлев, Якуб, Яременко...

Родственные проекты:
ХРОНОС
ФОРУМ
ИЗМЫ
ДО 1917 ГОДА
РУССКОЕ ПОЛЕ
ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА
ПОНЯТИЯ И КАТЕГОРИИ

Константин Гнетнев

Беломорканал: времена и судьбы

ПРИЛОЖЕНИЯ

Глава вторая

Достоинство правды

Светлые дни музыканта Теплицкого

Вот уже несколько дней в тихом читальном зале Национального архива Карелии разбираю документы композитора, дирижера и музыкального педагога Теплицкого. Документов много. Имя Леопольда Яковлевича стало широко известно в республике с предвоенных времен, а к 80-м годам прошлого века он стал деятелем искусств, без которого становление музыкальной культуры северного края и представить невозможно.

Ветхие трудовые книжки, «листки по учету кадров», концертные программки на пожелтевшей от времени бумаге, ноты… Слабые отзвуки-приметы большой человеческой жизни, исполненной напряженного труда. Где они, эти любители порассуждать об избранности и таланте? Кто теперь знает их? Даже Ф. Шаляпин, однажды так выразился о настоящем художнике:   «Работать, говорят, нужно. Но вот бык или вол трудится двадцать часов, а он не артист. Артист думает всю жизнь, а работает иной раз полчаса. И выходит – если он артист». Слукавил немножко Федор Иванович. Любил сказать красиво. Великий трудяга, он лучше многих иных знал цену настоящему черному труду.

Очень рано узнал работу и Теплицкий. Ему выпала трудная удача родиться в бедной еврейской семье, в которой было «одиннадцать душ детей», как сам он писал в автобиографии на седьмой день после начала Великой Отечественной войны. Семья Теплицких жила в Днепропетровске, который в то время назвался Екатеринославом. Отец всю жизнь был портным и также всю жизнь – 30 лет – работал в магазине готового платья Рожинского. Судя по всему, кормилец из него получался неважный.

Кроме того, в 1905 году Теплицкие не сумели избежать еврейских погромов.  Погромы не только потрясли, но сломали жизнь многим еврейским семьям. Более дальновидные родственники каким-то образом сумели скрыться за границей.  На всякий случай.  Дядя, такой же портной, уехал в Нью-Йорк, тетя с мужем-маляром в Филадельфию.  Представляю, как в семье радовались за дядю и тетю, что теперь им там не придется трястись от страха, завидев на перекрестке случайную толпу. Теплицкие еще не знали, каким боком выйдет им при новой власти заграничная родня.

Отец остался дома. Может, его держали якорем эти «одиннадцать душ»? Может, он уже не мог никуда уехать по состоянию здоровья? Теперь об этом спросить некого. Но семья Теплицких столкнулась с трагедией. В результате погромов отец перенес сильнейший нервный припадок, сильно заболел и трудоспособность потерял вовсе. Он прожил после этого только семь лет, в полной беспомощности наблюдая, как в надежде прокормить семью выбивается из сил ставший вдруг за взрослого 15-летний сын Леопольд.

«С 14 лет я все время работаю…», -- писал в поздних автобиографиях Теплицкий. И это абсолютная правда.

Теперь никто не может сказать, почему Теплицкий не стал портным, как отец, а выбрал музыку. Да и он сам, будь сегодня с нами, едва ли ответил на этот вопрос. Не мы выбираем,  нас выбирают. Так или иначе, в 1906 году Леопольд уже работает пианистом в садах и ресторанах Симферополя и Ялты, в 1909 году он уже в составе симфонического оркестра Ворошиловграда, еще через год -- в театре-варьете «Вилла Жаткина» в Харькове…

Нужно сказать, что в середине двадцатых Теплицкий написал о себе то, что никогда более не повторял. Он признал свое участие в нелегальной работе в 1908 году. Тогда же его вычислили в охранке, во время обыска на квартире нашли нелегальную литературу и даже чей-то револьвер, арестовали и одиннадцать месяцев гоняли по тюрьмам Юга России: Ялта – Севастополь – Симферополь – Днепропетровск.

Повторюсь: об этом эпизоде своей жизни сам Теплицкий упомянул только один раз и то очень скупо: «Допрашивал меня генерал Думбазде – (зверски били)».  Верить ли этому? Думаю, да. Согласитесь: музыкант, с его возможностью широкого общения и известной популярностью, – фигура весьма привлекательная для подпольной работы.  И лично Теплиций не мог испытывать к режиму добрых чувств – после того, что стало с его отцом и семьей. Так что 18-летний подросток вполне мог встать на сторону новых российских «карбонариев».

Еще до октябрьского переворота 1917 года Леопольд Теплицкий заканчивает Харьковское музыкальное училище и поступает в Петербургскую консерваторию, где занимается по классу рояля. Успехи он показывает  блестящие. Однако случилась беда. Педагоги недосмотрели, и очень способный, подающий большие надежды ученик «переиграл» руки. Откуда педагогам было знать, что после занятий до глубокой ночи студент Теплицкий не гуляет с девушками по набережным Невы и Фонтанки, не пьет с друзьями пиво, а играет попеременно в кинотеатрах «Люкс» и «Гранд» -- зарабатывает, чтобы кормить четверых братьев и маму.

Теплицкий вынужден был оставить активные занятия на рояле на долгих три года. В это время он успешно завершает консерваторский курс по классу композиции и дирижирования и  к 1917 году становится весьма известным и востребованным в Ленинграде музыкантом. В качестве дирижера Теплицкий дебютирует в Мариинском театре, затем работает дирижером «Севзапкино» и «Совкино», затем дирижирует оркестрами в театрах «Эрмитаж», «Молния», «Титан».

Впереди у молодого музыканта блестящее будущее, успех и слава. Он замечен не только слушателями, но и властью. В 1926 году решением правительства Теплицкий командируется в США на Всемирную сельскохозяйственную выставку. В составе группы музыкантов он с успехом работает в советском павильоне. Кроме того, в Америке ему поручена еще одна важная миссия – изучить практику музыкальной иллюстрации. СССР стремительно наращивал собственную киноиндустрию и нуждался в западном опыте. Теплицкому предстояло освоить формы музыкального сопровождения немых фильмов.  Теплицкий с увлечением занимается новым для себя делом, играет вместе с местными музыкантами, знакомится с очень популярным в Америке 30-х годов эстрадным композитором Ирвингом Берлином.

Новая и совершенно неизвестная музыкальная стихия захватывает молодого музыканта. Он, словно губка, впитывает в себя не только практику таперства, для него, отлично подготовленного профессионала, в общем-то примитивную, но и основы нового музыкального направления – джаза.

Больше, чем на год затянулась заграничная командировка Леопольда Теплицкого. Год он отработал в Америке, на три месяца выезжал в Германию. И всюду у него новые знакомства, работа в репетиционных залах, участие в концертах. И дядю с тетей племянник Теплицкий также порадовал посещением, как же без этого. Ведь теперь у него есть имя!

Разумеется, в 1927 году в Россию вернулся совсем не тот музыкант, что выехал из нее годом раньше. Хотя и фамилия у него оставалась прежняя. Теперь Теплицкий обогащен не только знакомствами и новым профессиональным знанием, но и идеями. Одну из них он реализовал немедленно. Он создал первый в России  концертный джаз-банд. Коллектив с большим успехом начал свои выступления, причем сразу на лучших площадках Ленинграда – в Большом зале государственной академической филармонии и в зале Государственной капеллы на Мойке.

Следует сказать, что о джазе в России в то время уже знали. Однако джаз-банд Леопольда Теплицкого показал и музыку, и исполнительское мастерство совершенно иного уровня.  Не случайно специалисты ставят в заслугу Теплицкому не сам джаз, как таковой, но тот факт, что Леопольд Яковлевич впервые ввел его в концертные залы. А для этого, согласитесь, необходимо было многое, и, прежде всего, самый высокий к тому времени уровень мастерства и музыкальной культуры.

Вот поименный состав первого в России (СССР) концертного джаз-банда, созданного Л. Теплицким в Ленинграде:

Н. М. Мещанчук-Чабан, А. Г. Мунтян, А. А. Козлов (саксафоны), Э.Г. Тронье, В. И. Веншейдт (трубы), М. И. Любоинский (гобой и английский рожок), В. В. Кузнецов (тромбон), П. Е. Петров (туба), В. Е. Осадчук (ударные), М. Н. Александер Л. И. Гебен (скрипка), В. В. Кацан (банджо) Б. Л. Вольман (рояль).

Коллектив Теплицкого оказался весьма притягательным для многих исполнителей и музыкантов. В нём пробовали свои силы и те, имена которых позже стали широко известны. Среди них был, к примеру, молодой Леонид Утесов. Как знать, не Теплицкому ли мы обязаны тем, что узнали Утесова именно таким, каким знаем теперь? Сам Утесов всегда помнил о первых джазовых уроках. Уже далеко не молодым,  обладающим не только популярностью, но всенародной любовью и славой, Леонид Осипович записал в опубликованной автобиографии «С песней по жизни», что «первым из отечественных музыкантов, кто показал джазовую игру, был Л. Я. Теплицкий».

 1927 и 1928 годы стали периодом невероятной популярности Теплицкого, как одного из первых российских джазменов. Концерты его коллектива в Ленинграде состоят из трех отделений и предваряются специальными лекциями-докладами. Вот, скажем, тезисы подобного доклада, прочитанного И. Н. Шиллингером перед концертом в воскресенье, 11 декабря 1927 года в Большом зале государственной академической филармонии в Ленинграде (улица Лассаля, 2):

 «Джаз-банд и музыка будущего. Исторические предпосылки джаза и его возникновение.  Народные истоки джаза. Инструменты джаза. Импровизация и основы исполнительской техники в джазе. Репертуар. Джаз и современная музыка. Джаз и «Д.Е.» (?!). Похороны по Шпенглеру. Два метода омоложения: Штейнах и Джазбо. Европа хочет омолодиться. Классики дыбом. Трансатлантическая инфекция. «Сердца и доллары». Сигнал в производстве, как исток грядущих музыкальных форм. Электрификация музыки….» И так далее – всё более задиристо и смело.

  Теплицкий пригласил из Америки известную негритянскую исполнительницу Коретти Арле-Тиц. Миловидная негритянка с немного растерянным и виноватым лицом дала с джаз-бандом ряд концертов, чем еще более возбудила интерес уже и без того достаточно разогретой публики. «Красная газета» в номере от 21 июня 1927 года сообщает, как о важном событии в культурной жизни Ленинграда:

«Недавно организовавшийся Первый концертный джаз-банд после ряда концертов в Ленинграде выезжает на гастроли по приглашению по городам юга СССР. Оркестр   пробудет в поездке все лето. В составе джаза 14 человек».

Однако и в 1927 году, и даже спустя 50 лет отношение к джазу в нашей стране было далеко не однозначным. Может быть, то малообъяснимое, узколобое неприятие, которому мы были свидетелями в годы так называемого «застоя», берут свое начало именно в конце 20-х? И как знать, пойди жизнь одного из первых джазменов СССР Леопольда Яковлевича Теплицкого по иному пути, может, и стали бы мы уже давно знамениты не только балетом Большого театра и ракетами.

Но уже тогда о джазе высказывались и другие мнения, к сожалению, возобладавшие в СССР на многие-многие годы. Та же ленинградская «Красная газета», в номере от 30 апреля 1927 года представляет большую статью под заголовком «Джаз-банд в Капелле» А. Римского-Корсакова:

«Джаз-банд пришелся как нельзя лучше по вкусу жуирующего и фокстротирующего буржуазного общества послевоенной Европы. Отели, рестораны, дансингрумы, сады, цирки, кинематографы оглашаются в определенные часы треском, кваканьем и завыванием этого счастливого конкурента румынских оркестров…»

В конце 20-х в стране еще более усилились поиски «внутренних» врагов. Враги оказались повсюду – в колхозах, на производстве, в армии, среди инженеров, врачей, и уж конечно – музыкантов.  6 октября 1930 года Леопольд Яковлевич Теплицкий был арестован сотрудниками полномочного представительства ОГПУ  Ленинградского военного округа. Следствие шло пять месяцев, во время которых ему припомнили всё: дядю-портного в Нью-Иорке и тетю, муж которой маляр, -- в Филадельфии, американские знакомства с музыкантами и композиторами, попытки «навязать» рабочим и крестьянам буржуазное «фокстротирование» и даже молодую негритянскую певицу с заранее виноватым лицом.

10 февраля 1931 года Теплицкому зачитали постановление «тройки» ПП (полномочного представителя) ОГПУ ЛенВо,  которым его обвиняли в шпионаже в пользу Америки и определяли в концентрационный лагерь по статье  58, пункт 6 сроком на три года. Из Ленинграда этапом музыкант был отправлен в Соловецкий исправительно-трудовой лагерь ОГПУ НКВД СССР.

К счастью, на Соловецкий архипелаг в Белом море Теплицкий не попал. К этому времени, уже в течение нескольких лет, на территории Карелии велись интенсивные работы по подготовке к сооружению искусственного судоходного пути. Он призван был связать Онежское озеро ( а через него, посредством рек Свирь, Нева, с Ладожским озером и Балтийским морем  на юге и с Белым морем и Атлантикой на севере. Беломорско-Балтийский водный путь был жизненно необходим России. Без него не было иных возможностей для укрепления обороны громадных территорий арктического побережья и освоения природных ресурсов Северного края.

В 1922 году Центральное управление водных путей рассмотрело все варианты строительства ББВП, разработанные и предложенные еще царскими инженерами и проектировщиками. В 1926-1927 годах на севере Карелии работали изыскательские партии. Тщательной топографической и гидрологической съемке подвергся бассейн реки Нижний Выг на всем его протяжении от деревни Надвоицы до села Сорока на беломорском побережье. А в 1930 году в Ленинграде и Москве уже существовали специальные особые конструкторские бюро (ОКБ), в которых инженеры, как и джазмен Теплицкий, получившие сроки неизвестно за что, занимались конструированием и проектированием  Беломорского канала.

Таким образом, ровно через восемь дней после объявления Теплицкому срока, 18 февраля 1931 года Совет Труда и Обороны (СТО) СССР на своем заседании выработал окончательный вариант строительства канала. Колеса ОГПУ  завертелись с новой силой. 1 июня 1931 года утвержден эскизный проект ББВП, 1 августа 1931 года инженеры приступили к созданию технического проекта, а 16 октября того же года на всей 227-километровой трассе одновременно началось строительство.

Костяк Беломорско-Балтийского исправительно-трудового лагеря первоначально составили заключенные Соловков. Да и сами Соловки стали всего лишь одним из подразделений Беломорстроя. И Теплицкий, как и тысячи иных заключенных «вредителей», «шпионов», «кулаков», «контрреволюционеров», вместе с обычными ворами, проститутками и бандитами оказался на ББК.

Однако Беломорско-Балтийский исправительно-трудовой лагерь НКВД  изначально задумывался в Объединенном государственном политическом управлении СССР  в качестве особого. Опыт превращения известного всему миру места заключения в средневековую каторгу, предложенный бывшим заключенным Соловков, коммерсантом-авантюристом из Одессы Нафталием Френкелем, уже был принят властью и опробован на Соловецком архипелаге в Белом море. «Френкелевизация», как эту систему называли в СЛОНе, то есть превращение лагеря в хозяйствующий субъект, причем не только на внутреннем рынке страны, но и (через посредников) на мировом рынке, позволяла извлекать из труда заключенных баснословные прибыли. Беломорский канал изначально становился первым в советской России предприятием подобного рода, то есть первым советским лагерем-каторгой.

Мало того, под новую советскую каторгу подвели идеологическую  основу. Она была сформулирована как некий прогрессивный большевистский метод перевоспитания «старого человеческого материала в новый». Перевоспитание трудом, «перековка» -- вот, что было написано на знамени Беломорстроя.  Не просто работать до смертного пота, но работать бодро, весело, с полным сознанием того, что только в каторжном, главным образом ручном труде, унижающем человеческое достоинство, и обретаешь черты нового будущего советского человека.

Для наиболее полного и максимально эффективного внедрения идеологической догмы в сознание заключенных на строительстве канала был сформирован громадный и высокопрофессиональный аппарат.  Выходила центральная газета «Перековка» и малые «Перековки» во всех отделениях лагеря. Собственная типография тысячными тиражами издавала брошюры, книги, разного рода пособия и агитки. На объектах строительства работали художники, играли духовые оркестры, действовали агитбригады и собственные театры, которые позорили отстающих и на все лады хвалили передовиков. Была разработана и отлично действовала изощренная  система стимулирования высокопроизводительного труда – от раздачи «премиальных» пирожков по итогам рабочей смены до зачетов рабочих дней, при которых срок заключения мог быть реально  сокращен вдвое.

Не будет преувеличением сказать, что опыт PR-сопровождения строительства ББК, наработанный ОГПУ НКВД СССР и его вольными и невольными помощниками в 1931-1933 годах в Карелии, едва ли превзойден и сегодня.  Последствия мощной PR-компании мы в полной мере ощущаем и сегодня, когда в обществе так резко полярно отношение к Беломорско-Балтийскому каналу. Одни считают его мрачным памятником  ГУЛАГА на могилах тысяч невинно замученных жертв политических репрессий. Другие справедливо убеждены, что Беломорский канал яркое воплощение прозорливости тогдашнего руководства СССР, пример высочайшего мастерства российских инженеров строителей и гидротехников, памятник трудолюбию и мужеству простых россиян.

Великолепного дирижера, пианиста, известного джазмена Леопольда Теплицкого к тачке, разумеется, не поставили.  «Американского шпиона» взял под свою опеку заместитель начальника Главного управления лагерей ОГПУ (ГУЛАГА) и заместитель начальника  Беломорстроя Яков Давыдович Рапопорт. Напомню, что шел 1930 год, и структура психологической обработки лагеря только формировалась и осмысливалась. Теплицкому было чем заняться по специальности. Ему  поручили создать оркестр Центрального театра в Медвежьегорске, чтобы затем им же и дирижировать.

Теплицкий задачу выполнил блестяще, благо ни в артистах, ни в музыкантах хорошей профессиональной школы недостатка лагерь не испытывал. Как он работал, догадаться нетрудно. Попав на строительство в феврале 1931 года, Леопольд Яковлевич был освобожден уже 29 ноября 1932 года. За это время его дважды избирали участником слета ударников Беломорстроя и 10 раз премировали.

  После лагеря жизнь Теплицкого сложилась непросто. Вернувшись в Ленинград, к семье, он обнаружил, что жить в городе, с которым связано так много в его профессиональной и личной судьбе, невозможно. Поражение в гражданских правах, которое он получил вследствие судимости по «политической» 58-й статье, да еще с «пунктом шестым», напрямую не позволяло ему проживание в Ленинграде.  Его не прописывали, его предупреждали, ему угрожали новым арестом. А супруга и думать не желала о переезде в другой город. Навсегда оставив семью и Ленинград, Теплицкий вернулся в Петрозаводск, чтобы уже до конца своих дней работать в Карелии.

Нетрудно представить, как угнетала, как мешала творческой работе эта «черная метка» несправедливой судимости.  Ведь несмотря на высокий авторитет в музыкальном мире, на  безусловные заслуги и многие звания и награды,  а также многократные ходатайства  республиканских властей и самого Леопольда Яковлевича, он так и не получил реабилитации при земной жизни. Только 18 июля 1989 года, после настойчивых хлопот супруги Надежды Александровны Теплицкой и дочери Эттель Леопольдовны Чистяковой, Теплицкий был посмертно реабилитирован военным прокурором Ленинградского военного округа.

В нашу прозу с её безобразьем

С октября забредает зима.

Небеса опускаются наземь,

Точно занавеса бахрома…

«Девятьсот пятый год» -- так назвал это стихотворение Борис Пастернак. Только тысяча ли девятьсот пятый год он имел в виду, упоминая октябрь, --  месяц большевистского переворота, после которого не только в прозу, но и в  музыку забрела стылая и непроглядная зима?

Джаз для Теплицкого как дело жизни закончился. Да и не только для Теплицкого, для всей страны. Лагерю джаз-банд не нужен, лагерю нужны духовые оркестры. Под них сподручнее ходить строем.

«За время своей работы в Карело-Финской ССР я дважды создавал симфонические оркестры, -- напишет Теплицкий в апреле 1954 года в прошении о назначении ему персональной пенсии республиканского значения. – Первый – в 1933 году (в количестве 54 человек) и второй в 1948 году (в количестве 47 человек), который существует и поныне. На базе этих оркестров были образованы Союз композиторов, музыкальное училище в 1937 году и ныне существующее музыкальное училище. Благодаря существованию этих музыкальных учреждений, наша республика обогатилась рядом хороших исполнителей, музыкантов, композиторов: Иоусинен, Раутио, Пергамент, Синисало, Гудков и Гуткина. Последние трое являются моими учениками».

Теплицкому вторит Карельская государственная филармония: «Наличие в Карелии такого крупного специалиста принесло и приносит большую пользу в деле развития карельской музыкальной культуры…»

К этому времени Леопольд Яковлевич Теплицкий заслуженный артист Карелии (1951 г.), он награжден медалью «За доблестный труд» (1946 г.), почетными грамотами Президиума Верховного совета республики. И хотя судимость на нем висит, как проклятье из прошлого, персональную пенсию назначают  -- 400 рублей.

Мне очень интересно, почему всё-таки Теплицкий остался в Карелии? Разве ему, человеку тонкому, очень ранимо воспринимающему действительность, не резали душу эти названия из прошлого: Медвежьегорск, Повенец, ББК? Ведь слышать их ему приходилось довольно часто. Сомневаюсь, что у Теплицкого возникали при этом приятные или даже теплые воспоминания. Вполне вероятно, что к 1933 году в Карелии, в Петрозаводске у него могли появиться хорошие знакомые и влиятельные друзья: провинциальному начальству, даже из НКВД, знакомство с известным музыкантом было лестно. Да и «пораженному в правах» Теплицкому проще было устроиться именно здесь.

 Но у него была реальная возможность навсегда оставить Карелию. В годы Великой Отечественной войны, в эвакуации, он также мог сделать неплохую карьеру. Но шансом этим почему-то не воспользовался.

Перед войной Леопольд Яковлевич работал на Карельском радио, в республиканском Доме народного творчества, затем создал и возглавил симфонический оркестр Карельской государственной филармонии, много сделал для того, что ансамбль «Кантеле» узнала вся страна.  Карелия обязана Теплицкому  и тем, что здесь впервые  полностью прозвучали крупные сочинения русской и зарубежной классики и всерьез, на крупных музыкальных  формах, попробовали свои силы молодые карельские композиторы.

 В июне 1941 года Теплицкого на фронт не мобилизовали. Ему 51 год, человек он заслуженный, более нужный в тылу, нежели на передовой. Леопольд Яковлевич продолжает много работать. Хотя «прелести» военного времени в равной степени отравляют жизнь и ему. В архиве хранятся документы той поры: ярлык квитанции о том, что у него «приняли на хранение» радиоприемник «типа 6-Н-1 за № 130678», еще раньше «взяли для части НКВД собаку Джимм». Как мы понимаем теперь, слова «приняли на хранение» и «взяли» следует понимать так: отобрали. Здесь же сохранившийся с тех времен пропуск: «Товарищу Теплицкому Л. Я. на право хождения после сигнала В.Т.» «В.Т.» -- это воздушная тревога.

Лишь в сентябре 1941 года Теплицкому предложили собирать вещи для эвакуации. Его отправили в Киргизию, и он работает с различными  музыкальными  коллективами во Фрунзе и Джелал-Абаде. Здесь и духовой оркестр общества «Динамо», Ошский Узбекский театр, военно-морское политическое училище ВМФ. В 1944 году его пытаются сделать чиновником и даже назначают начальником областного отдела по делам искусств в Джалал-Абаде. На фронт его так и не возьмут. Теплицкому предоставлена отсрочка от призыва по мобилизации. На этот счет было постановление известной комиссии по отсрочкам при Совете Народных Комиссаров СССР № 25 от 19 декабря 1942 года.

Но, видно, не прельстила музыканта ни чиновничья должность, ни теплая республика. С окончанием войны в мае 1945 года он оставил Киргизию и вернулся в Петрозаводск. Основанием для переезда послужил вызов Совнаркома Карелии.

В послевоенной республике Теплицкий дирижирует оркестрами – в начале  ансамбля «Кантеле», затем Симфоническим. Потом он снова в «Кантеле» и уже не расстается с ним до выхода на пенсию в 1958 году. В это время он очень много работает как композитор. Только опись его нотной библиотеки, которая передана семьей в фонды Национального архива Карелии, составляет 65 компьютерных страниц. Теплицкий обращается к темам, навеянным карело-финским эпосом «Калевала», поездками по  Карельскому Поморью, пишет много песен.

И никакого джаза.  Усилиями карательных органов «тлетворное влияние запада» преодолено раз и навсегда. В 1960 году Оргкомитет первого всероссийского съезда композиторов  разослал на места бюллетень с проектом итогового документа. В нем прямо и недвусмысленно говориться: «В центре внимания композитора – таков основной вывод – должен стоять современный герой, человек сильный, мужественный, полный готовности совершить любой подвиг во имя счастья народа, глубоко верящий в торжество коммунизма».

Стране нужен нерассуждающий и неутомимый работник, готовый рыть котлованы, перекрывать реки, осваивать тундру, ей необходим бесстрастный солдат-замби. И власть с прежним упорством старается выковать именно такого человека. А писатели, художники и музыканты обязаны этому помогать. Зачем же они еще нужны? И помогали. Потому что власть в первую очередь «перековала» самих художников.

Совсем другим, перекованным советским композитором стал и бывший ленинградский джазмен Леопольд Теплицкий.   Высшим признанием собственного профессионального труда он считал приглашение дирижировать сводным оркестром на всесоюзном параде физкультурников в Москве 20 июля 1947 года. Автором «Торжественного марша», который исполнял оркестр, также был Леопольд Теплицкий. Сохранилась программка парада, в которой под № 10 обозначена и делегация Карело-Финской ССР из 300 участников: «Вся делегация выполняет упражнение типа «зарядки». Затем мужчины демонстрируют упражнение с легкоатлетическими ядрами, девушки – упражнение с мячами для метания. В заключение участники строят гимнастическую пирамиду».

«За свою 50-летнюю работу в области музыки у меня было много тяжелых и светлых дней, которые с течением времени стали как-то забываться, -- писал он в автобиографии от 30 мая 1962 года. --  Но три дня в моей жизни я до самой последней минуты своей жизни не забуду.

В 1920 году, в гор. Ленинграде на мою долю выпало счастье дирижировать в присутствие В. И. Ленина  на 2-м Конгрессе Коминтерна (в театре оперы и балета им. С. М. Кирова).

Второй раз в 1927 году на 15-м съезде партии, где присутствовал тов. И. В. Сталин.

И в третий раз в 1947 году я дирижировал во время физкультурного парада в Москве на стадионе «Динамо» в присутствие членов Политбюро и правительства. На этот раз на мою долю выпало двойное счастье, так как художественный совет в Москве по организации парада постановил открыть парад «Торжественным маршем», автором которого был я.  Исполнял этот марш сводный оркестр в 1200 человек, так что я предстал перед членами Политбюро и правительства как дирижер и композитор.

…Я горжусь тем, что мне, сыну бедного портного, Советская власть и Коммунистическая партия доверила дирижировать в присутствие величайшего гения мира – В. И. Ленина». 

Советский композитор Леопольд Теплицкий достойно представляет в своих произведениях высокую миссию партии большевиков, славит её лучших сынов. В 1938 году он пишет песню о подвиге известного покорителя Арктики Ивана Дмитриевича Папанина, а затем торжественно вручает ноты и текст его отцу Н. Д. Папанину. Фото и заметки об этом облетят газеты. Песня написана для двухголосого хора на слова Ал. Иванова. Её даже перевели на карельский язык (переводчик О. Ф. Пергамент). 

Внимание карельских мастеров культуры к лихому покорителю полярных широт не случайно. И. Д. Папанин избран от Карело-Финской ССР  депутатом Верховного Совета СССР. Может, по-карельски песня звучала иначе, может на другом языке в ней можно было отыскать хоть какой-нибудь смысл, но в русском варианте солисты душевно и просто пели:

Полон жизни и отваги,

Полон выдержки стальной,

Большевик Иван Папанин

Возвращается домой…

Перебираю нотные листы с автографом композитора: «Л. Теплицкий. Торжественный марш. Шествие коммунаров. Посвящается 22-му съезду КПСС».  «Внуки Ленина. Песня для двух солистов и хора. Слова А. Жарова. Музыка Л. Теплицкого». Газета «Красное знамя», 1950 год, 10 марта. Опубликованы слова и ноты песни Л. Теплицкого «За нашу родную Отчизну. Песня советских избирателей. Слова Ал. Титова:

Народу, познавшему счастье,

Права золотые даны

Избрать представителей власти

Великой советской страны…»

Заслуженный артист Карело-Финской ССР (1951), заслуженный деятель искусств Карельской АССР (1962), кавалер ордена «Знак Почета» и многих  медалей, награжденный почетными грамотами (1947, 1949, 1957, 1960),  персональный пенсионер республиканского значения Леопольд Яковлевич Теплицкий умер 16 ноября 1965 года. Его прах при большом стечении народа торжественно похоронили в Петрозаводске.

Один из первых джазовых музыкантов России, блестящий организатор и дирижер первого в СССР концертного джаз-банда Леопольд Теплицкий закончил свои дни на 35 лет раньше.  Он погиб в ГУЛАГЕ на строительстве Беломорско-Балтийского канала. И могила его неизвестна.   

Гнетнев К. В. Беломорканал: времена и судьбы.


Далее читайте:

Гнетнев Константин Васильевич (авторская страница).

 

 

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании всегда ставьте ссылку