|
|
В.С. Околотин |
|
2010 г. |
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА |
БИБЛИОТЕКАА: Айзатуллин, Аксаков, Алданов...Б: Бажанов, Базарный, Базили...В: Васильев, Введенский, Вернадский...Г: Гавриил, Галактионова, Ганин, Гапон...Д: Давыдов, Дан, Данилевский, Дебольский...Е, Ё: Елизарова, Ермолов, Ермушин...Ж: Жид, Жуков, Журавель...З: Зазубрин, Зензинов, Земсков...И: Иванов, Иванов-Разумник, Иванюк, Ильин...К: Карамзин, Кара-Мурза, Караулов...Л: Лев Диакон, Левицкий, Ленин...М: Мавродин, Майорова, Макаров...Н: Нагорный Карабах..., Назимова, Несмелов, Нестор...О: Оболенский, Овсянников, Ортега-и-Гассет, Оруэлл...П: Павлов, Панова, Пахомкина...Р: Радек, Рассел, Рассоха...С: Савельев, Савинков, Сахаров, Север...Т: Тарасов, Тарнава, Тартаковский, Татищев...У: Уваров, Усманов, Успенский, Устрялов, Уткин...Ф: Федоров, Фейхтвангер, Финкер, Флоренский...Х: Хилльгрубер, Хлобустов, Хрущев...Ц: Царегородцев, Церетели, Цеткин, Цундел...Ч: Чемберлен, Чернов, Чижов...Ш, Щ: Шамбаров, Шаповлов, Швед...Э: Энгельс...Ю: Юнгер, Юсупов...Я: Яковлев, Якуб, Яременко...Родственные проекты:ХРОНОСФОРУМИЗМЫДО 1917 ГОДАРУССКОЕ ПОЛЕДОКУМЕНТЫ XX ВЕКАПОНЯТИЯ И КАТЕГОРИИ |
Рабочие – предприниматели – властьв конце XIX – начале ХХ в.: социальные аспекты проблемыМатериалы V Международной научной конференции Кострома, 23–24 сентября 2010 годаЧАСТЬ IIРАЗДЕЛ IV. СОЦИАЛЬНЫЙ АСПЕКТ СОВЕСТКОЙ МОДЕРНИЗАЦИИ: ОПЫТ И УРОКИВ.С. Околотин[1]Роль рабочих в реализации налоговой политики на территории Ивановской промышленной и Московской областей (1929-1931 гг.).Период реконструкции национальной экономики или построения социализма в СССР в советской историографии в подавляющем большинстве представлен лишь исследованиями, раскрывающими производственный героизм рабочих. Длительное время этот подход являлся аксиомой научных работ. Факты, отражавшие реальную роль рабочих в «подавлении сопротивления капиталистических элементов города и деревни», умалчивались или приобретали нужную для того времени трактовку. Исключением из этого правила не стало и участие рабочих в чистке государственных, кооперативных и общественных организаций от «бюрократов и волокитчиков» осенью 1929 г., а также в массовых кампаниях по взысканию налоговой недоимки. Своевременность и необходимость таких мероприятий обосновывалась через периодическую печать. К органам, насыщенным представителями других традиций и миропонимания, не совпадающих с партийными и советскими установками, среди прочих были отнесены НКФ СССР и РСФСР, а также их структурные подразделения на местах. Основанием для удаления их послужило постановление ЦИК и Совнаркома СССР от 1 июня 1929 г. «О чистке аппарата государственных органов, кооперативных и общественных организаций»[i]. Продиктованные сверху директивы были безукоснительно приняты к исполнению на местах. Летом 1929 г. на страницах периодической печати ИПО и МО развернулась активная подготовка общественного мнения к предстоящей чистке. Значительная роль в работе по «вытаскиванию на свет бюрократов, волокитчиков, и саботажников» отводилась рабочим бригадам. Для замены вычищенных предполагалось создать на предприятиях резерв выдвиженцев из числа передовых рабочих и ускорить его подготовку»[ii]. О том, как проходила чистка финансовых органов, свидетельствуют публикации на страницах «Рабочего края», «Смычки» и «Рабочей Москвы». Так, во Владимирском окрфинотделе, по утверждению корреспондента, чистка была сорвана. «Сотрудники молчали, начальство уверяло всех в благополучии, а на самом деле налоговая политика проводилась безобразно»[iii]. Первоначальное предположение о том, что среди служащих возникнет инициативное саморазоблачение, не оправдалось»[iv]. Столкнувшись с круговой порукой, «молчальничеством», члены комиссий в большинстве округов были вынуждены использовать информацию органов ОГПУ. В Шуйском, Кинешемском и ряде других к чистке финаппарата даже не приступали. На заседании оргколлегии обкома ВКП (б) ИПО 17 сентября 1929 г. предварительные результаты чистки были признаны неудовлетворительными. Такой результат не соответствовал директивным установкам центра, в связи с чем в октябре 1929 г. началась повторная чистка финотделов в Иванове, Ярославле, Владимире и Костроме, а также других городах области. В итоге в Рыбинске было арестовано 7 финработников, в том числе обвиненных в подделке документов. Аналогичные примеры имели место и в Московской области. Так 12 сентября 1929 года на страницах «Рабочей Москвы» утверждалось, что «весь аппарат Рязанского финотдела засорен чуждым элементом, а партячейки и руководители партийцы плетутся в хвосте у спецов, продавшихся кулакам и огородникам». Более же всего автора публикации возмущало то, что никто из партийцев ячейки финотдела не сообщал в партийные инстанции о наблюдавшемся искривлении налоговой политики»[v]. В Туле даже состоялся процесс над бывшими работниками Тульского окрфинотдела. На скамье подсудимых оказался 81 человек. Им вменялось в вину недообложение частника, достигшее колоссальных размеров. «Частники развращали податливых финотдельцев взятками, подношениями и т.д. Аппарат был доведен до последней степени разложения. Пьянки и оргии на квартирах ответственных работников стали обычным явлением», говорилось на страницах «Рабочей Москвы». Как и повсеместно аппарат окротдела был обновлен за счет нескольких десятков рабочих выдвиженцев. Однако нажим на частника, утверждалось в публикации, все еще недостаточен о чем свидетельствует «недавний налет рабочих бригад на квартиры злостных недоимщиков»[vi]. В Тверском округе рабочими вагонного и механического заводов было выделено 165 человек для чистки финансового и земельного отделов. В Подольском районе в чистке приняли участие 100 рабочих механического и паровозоремонтного заводов. Для чистки Хамовнического райфо было выделено 80 рабочих, а в Пролетарском районе бригада рабочих завода АМО взыскала со злостных недоимщиков 400 тыс. руб.[vii]. В не меньшей степени, был «загрязнен» и аппарат Мосфинотдела, который списал 36 млн. руб. недоимки с частных предпринимателей. Такие факты «классового перерождения аппарата и прямой измены» объяснялись работниками Мосфинотдела наличием объективных условий, «по которым, мол, частник не в состоянии платить налоги»[viii]. К февралю 1930 года из Мосфинотдела было вычищено 49 человек. Более того, упрощение структуры аппарата позволило сократить штат отдела на 324 человека или на 50% от общего числа ранее работавших в нем. Взамен вычищенных было выдвинуто 28 рабочих с производства. Одновременно перед вышестоящими органами был поставлен вопрос «о пересмотре финансово-налогового и бюджетного законодательства», поскольку действующие нормы изложены путано и для их разъяснения необходимо издание большого количества циркуляров[ix]. По итогам кампании из общего количества финансовых работников с мотивировками за «искривление классовой линии», за «взяточничество и злоупотребления», за «связь с классово – чуждыми элементами» и за «безосновательное списание недоимки с различных категорий налогоплательщиков» только по ИПО было вычищено около 10% работников, из них по первой и второй категориям - 70%[x]. Широко практиковавшийся курс на выдвиженчество из числа рабочих себя не оправдал. Лишь единицы, смогли закрепиться в финансовых органах и с течением времени стать профессиональными специалистами своего дела. В октябре 1929 г. Рыбинского окружком ВКП(б) констатировал следующее: «В результате приема в аппарат 23 новых работников, а также неукомплектования его по отдельным должностям, имеется снижение квалификации и технических навыков в целом». Среди сотрудников отмечены «моменты некоторой пассивности, нервного состояния, проявления неправильных взглядов по отношению к делу выдвижения в финаппарат рабочих с производства»[xi]. Очищенный «от разложившихся и потерявших классовое чутье» специалистов аппарат НКФ был нацелен на активное взимание налоговых платежей и налоговой недоимки. В начале декабря 1929 г. облфинотделу ИПО совершенно секретным циркуляром НКФ РСФСР было поручено, опираясь на помощь органов прокуратуры и ПП ОГПУ, провести на территории области мероприятия по решительной ликвидации недоимочности в частном секторе»[xii]. Они были приурочены к юбилею И.В. Сталина и, по сути, носили чрезвычайный характер для того времени. Операция готовилась в режиме строжайшей секретности, без оповещения даты ее проведения, одновременно на территории 7 округов ИПО. Состав участников операции формировался из финансовых работников-членов ВКП(б), сотрудников милиции, ОГПУ и рабочих. Бригады создавались с таким расчетом, чтобы их число позволило обеспечить одновременное проведение обысков у всех недоимщиков. Расписывался также порядок сбора лиц, намеченных для участия в «ударнике», их инструктаж, а также механизм изъятия денег, драгоценностей и ценного имущества. В «Инструкции о порядке производства обысков у недоимщиков налогов и сборов» утверждалось, что «обыска должны проводиться не только в жилых, но и хозяйственных помещениях, а также в помещениях, используемых другими лицами, если стало известно, что там хранится имущество, принадлежащее недоимщику». Членам бригад, осуществлявшим проведение обысков, «разрешалось взламывать запертые помещения, сундуки, шкафы, шкатулки и пр. В случае отказа владельцев их открывать добровольно,… проводить личный обыск должников, а стоимость подвергнутого изъятию имущества оценивать приблизительно через понятых». Установки области дополнялись инициативами на местах. Так, в Ярославском округе «тройкой» было решено: «Поручить фининспектуре, уголовному розыску и ЭКО ОГПУ проверить агентурные материалы на недоимщиков прошлых лет, таковые представить к 15 декабря с.г. оперативной тройке. Одновременно с этим вменить в обязанности фининспектуре в городе и на местах усилить сеть осведомителей, а там, где таковая не имеется, немедленно организовать». 19 декабря 1929 года в исполкоме ИПО состоялось совещание, на котором были подведены итоги подготовительной работы, сформирована на время проведения операции руководящая тройка (Полномочный представитель ОГПУ по ИПО Г.А. Молчанов, заведующий областным финансовым отделом Э.Г. Райхман., прокурор области Л.А. Соснин.). На места в целях «обеспечения единства установок и методов» были откомандированы уполномоченные в количестве 110 человек, подобранные из числа рабочих, преимущественно членов партии. В соответствии с указаниями, поступившими из области, 20 декабря повсеместно, с соблюдением мер конспирации, были собраны участники операции. Старшие бригад обеспечивались ордерами и необходимой документацией и тут же направлялись по указанным адресам для проведения обысков, описи и изъятия имущества, принадлежавшего недоимщикам. В операции на территории ИПО в общей сложности было задействовано 6962 чел., из которых рабочие составляли 4071 человек или 58,5%, остальные - 41,5% - приходились на работников финансовых отделов, курсантов финансовых и юридических курсов, сотрудников милиции, а в сельской местности – на батраков и крестьян – бедняков. С их участием в городах и районах области было произведено 4376 обысков, из них в г. Иваново-Вознесенске - 450, в округах: Владимирском - 716, Ярославском - 970, Костромском - 340, Кинешемском – 961, Шуйском – 350, Рыбинском – 402, Александровском – 190. По свидетельству членов областной тройки операция показала, что основная масса недоимщиков являлась в большей своей части платежеспособной. Частный капитал в своем сопротивлении быстро приспособился к существующему законодательству, методам работы финансовых органов и научился уклоняться от выполнения налоговых обязательств. Налоговый аппарат не владел достоверной информацией о торговых оборотах и доходах частников, что приводило к их недообложению, накоплению неучтенных материальных ценностей. Привлечение рабочих и крестьян к данной операции тройкой расценивалось «как крупное политическое достижение, которое должно быть всемерно закреплено», а практика использования рабочих бригад должна применяться финаппаратом в дальнейшей работе по энергичному наступлению на частнокапиталистические элементы. Согласно архивным документам, «рабочая общественность чутко отнеслась к проведению операции». Ее участники «проявляли в работе максимум энергии и политической сознательности». Имелись случаи, когда рабочие и работницы, возвратившись утром с обысков, проработав беспрерывно всю ночь, просили дать им новые ордера. Более того, около 100 рабочих областного центра, присутствовавших на торжественном заседании, посвященном юбилею секретаря ВКП(б) И.В. Сталина, добровольно согласились принять участие в «ударнике» с целью восполнения недостающего количества людей. В свою очередь «некоторые финансовые работники называли эту операцию грабежом и мародерством, открыто заявляли свое несогласие с такой политикой и очень сожалели, что участвовали в подготовке кампании»[xiii]. В начале февраля 1930 г. горфинотделом была осуществлена аналогичная операция в отношении владельцев пригородных огородных хозяйств Иваново-Вознесенска. Как и предыдущая, она была подчинена задаче полного взыскания с частника платежей по промысловому и подоходному налогам. Было проведено 26 обысков, в процессе которых описывались дома и домашний скот, подвергалось изъятию имущество, продукты, сберегательные книжки, деньги и ценные бумаги, золотые и серебряные изделия, а также другие драгоценности. В ней участвовало 35 сотрудников милиции, 13 сотрудников городского финансового отдела и 44 курсанта финансовых курсов»[xiv]. Необходимо сказать, что такие масштабные операции не были исключительной особенностью лишь ИПО. В начале января 1930 г. в «Известиях» была опубликована информация об аресте Московской областной прокуратурой 95 спекулянтов. Эта акция была проведена при помощи 150 рабочих, выделенных крупнейшими московскими фабриками и заводами. С их помощью прокуратура произвела обследование 85 частных торговых предприятий, в отношении которых имелись сведения об осуществлении ими спекулятивной деятельности. В результате у торговцев было изъято значительное количество меди, латуни, ленточной стали, баббита, импортных красок, мануфактуры и кожи синдицированной промышленности. Всего по предварительным подсчетам на сумму свыше двух миллионов рублей. Эти товары были закуплены торговцами в государственных организациях и перепродавались другим государственным предприятиям «с мародерскими накидками 100-200%». В целях пресечения указанной деятельности прокуратура опечатала 81 частное торговое предприятие, арестовала 95 крупных торговцев и наложила арест на несколько десятков жилых помещений. К уголовной ответственности предполагалось привлечь и работников государственных и кооперативных организаций за незаконный отпуск частникам дефицитных товаров»[xv]. Во второй половине января следствие по большинству дел прокуратурой было закончено. Значительная часть дел была передана в особую камеру народного суда, а наиболее крупные из них предполагалось рассматривать в показательном порядке. Для подготовки общественного мнения на многих фабриках и заводах Москвы работники прокуратуры выступили с докладами о предварительных итогах следствия по делам спекулянтов. Как информировали «Известия», всюду рабочими были приняты резолюции, требующие суровых мер в борьбе со спекуляцией и одобряющие действия прокуратуры по борьбе со спекуляцией»[xvi]. Весна 1930 г. проходила под лозунгом исправления самых различных перегибов и ошибок, допущенных в различных сферах деятельности советского государства, в том числе и налоговом обложении населения. В апреле 1930 г. НКФ РСФСР разослал на места циркуляр, осуждавший перегибы в финансовой работе. Тем не менее, борьба с недоимками в городах и сельской местности по-прежнему признавалась одним из слабых участков финансовой работы. Для его преодоления финорганам было предложено изучить причины накопления недоимок, отменить дообложение, пересмотреть совместно с рабочими бригадами и списать явно безнадежные недоимки, ставшие результатом произвольного установления оборотов и доходов кустарей. Несмотря на декларируемое осуждение перегибов в налоговой работе, за первое полугодие 1930 г. на территории области за уклонение от уплаты госпошлин и налогов было осуждено 1389 человек. Большинство из них были приговорены к различным срокам принудительных работ и 34 человека к высылке»[xvii]. В течение февраля – марта 1931 года по области вновь прокатилась волна широкомасштабных операций по взысканию просроченных населением налоговых платежей. В соответствии с директивой облфинотдела такая операция была проведена 19 февраля 1931 г. в Иваново-Вознесенске, Кохме и прилегающей к ним сельской местности. Она была приурочена к открытию второго съезда Советов ИПО. Как и ранее, взыскание недоимки осуществлялось с участием прокуратуры, народного суда, ПП ОГПУ и милиции и рабочих»[xviii]. В ходе проведения операции предполагалось провести обыски у 94-х должников с целью взыскания с них недоимки на сумму 433 тыс. рублей. Для участия в ней было привлечено 93 человека, из них 44 рабочих, 34 милиционера и 15 сотрудников горфинотдела. Итог операции был незначителен. Ее участникам удалось взыскать лишь 15 тыс. рублей. Тем не менее, это не помешало заведующему горфинотделом В. Михонину рассказать об операции как передовой форме работы с недоимщиками на одном из совещаний финансовых работников, организованном НКФ СССР. 25 февраля 1931 года в десяти районах области, в том числе Костроме, Ярославле, Рыбинске и др., был проведен так называемый «однодневник» - очередная операция по ликвидации недоимки с частного сектора. Она дала существенные результаты. Только по данным 6-ти райфинотделов из предъявленной к взысканию недоимки в размере 3117,9 тыс. руб. обеспечено к взысканию 1662 тыс. руб. или 52,4% от ее общей суммы. Из них наличными деньгами получено 61 284 руб., облигациями 8181 руб., имуществом 483 776 руб., в том числе скотом 105 387 руб. и строениями 1 109 165 руб. Анализ отчетов об итогах операции позволяет утверждать о различных подходах к его проведению на местах. В частности, Костромским горфинтделом выявлено лишь 54 недоимщика с задолженностью на сумму 259 тыс. руб. В операции по ее взысканию участвовали 320 человек. В результате удалось обеспечить к взысканию только 24 тыс. руб. или 9,1% от начисленной суммы. Напротив, в Родниковском районе, намного уступавшем Костроме по налогооблагаемой базе, эта операция прошла более результативно. Было проведено 654 обыска с участием 1493 человек. Изъято денежных средств и составлено описей имущества на сумму 176 тыс. руб. или 55% от суммы запланированной к взысканию. Можно лишь предполагать о причинах столь разного подхода к выполнению установок области. Не исключено, что значительную роль при этом сыграло отношение местных руководителей к самой форме мероприятий по взысканию просроченных населением налоговых платежей. Об этом свидетельствуют и секретные директивы того времени. Так, в совместном циркуляре облпрокуратуры и облфинотдела от 11 марта 1931 г. говорилось о том, что «финорганами не только не взяты необходимые темпы в этой важнейшей работе», а наоборот они «встали на путь наименьшего сопротивления и вместо организации энергичной работы по взысканию проводят ликвидацию недоимок преимущественно за счет сложения их со счетов». Такой способ ликвидации недоимки, утверждалось в циркуляре, должен быть решительно отвергнут и устранен из практики работы финорганов. Более того, для выполнения поставленных «партией и правительством задач по мобилизации средств для выполнения финплана 3-го решающего года пятилетки финорганы должны немедленно добиться решительного перелома и перестроить всю свою работу по ликвидации недоимочности за частно-капиталистическими элементами». С этой целью заведующим райфо и райпрокурорам 11 районов (Ростовского, Середского, Гаврилов-Посадского, Нерехтского, Кольчугинского, Суздальского, Буйского, Вичугского, Юрьев-Польского и Киржачского) предлагалось «в самом срочном и ударном порядке, пользуясь громадным опытом кампании 20 декабря 1929 г. покончить с недоимочностью путем применения системы тщательных обысков, изъятий и наложения арестов на обнаруженное у недоимщиков имущество». Проведение операции было назначено на 25 марта 1931 г. Отступления от указанного срока не допускалось. Как и прежде, в ее проведении планировалось задействовать рабочие бригады. В этой связи меры взыскания не рекомендовалось распространять на членов профсоюза, рабочих, служащих, кустарей одиночек, членов кустарно-промысловых артелей и т.д. Разработанная облфинотделом инструкция проведения операции состояла из 8 разделов и охватывала весь процесс от организации рабочих бригад и их инструктажа до сдачи ими ценностей и наличных денег в Госбанк, а также дальнейшей ликвидации описанного имущества и рассмотрения жалоб. Организация последовательности проведения обысков была возложена на райфинотделы с таким расчетом, чтобы в первую очередь были охвачены крупные недоимщики и кулацкие хозяйства. Во избежание сбоев в работе по взысканию недоимки весь материал, имевшийся в распоряжении райфо, надлежало предварительно проработать с ОГПУ и милицией на предмет имущественного положения недоимщика и места нахождения его имущества. Розыск имущества должен быть проведен во всех помещениях недоимщика (в дому, во дворе, сараях, амбарах, подполье, на чердаках и т.д.). Особое внимание рекомендовалось обратить на тщательный осмотр сундуков, шкатулок, шкафов и находящихся в них предметов. Всякого рода ценности, как-то: «изделия из благородных металлов, драгоценные камни, облигации» подлежали изъятию с внесением в акт описи без обозначения их стоимости, но с указанием подробных примет. Личные обыски рекомендовалось производить в первую очередь с целью изъятия имеющихся у недоимщиков и членов его семьи всяких ценностей и документов. Сберегательные книжки предписывалось оставлять у владельцев. При этом рекомендовалось секретно выписывать данные о номере кассы и книжки, а также сумме вклада с тем, чтобы «райфо немедленно поставил вопрос перед прокурором о наложении ареста на вклад». К предметам религиозного культа (крестам, иконам) надлежало относиться осторожно. Ризы из благородных металлов подлежали снятию с икон только самими недоимщиками, осуществлять такие действия членам бригады даже в случае отказа недоимщика выполнить данное требование запрещалось. Продуктивный и рабочий скот во всех без исключения случаях подлежал изъятию, и вместе с фуражом его надлежало передавать временно в колхозы, совхозы и молочные фермы кооперации для дальнейшей реализации. Хлебные запасы, мануфактура и другие товары также подлежали изъятию и передаче в кооперативные организации. Всякие попытки со стороны недоимщика помешать производству обыска рекомендовалось пресекать путем вызова сотрудников милиции и его ареста[xix]. Можно и дальше обсуждать положительные и отрицательные стороны таких кампаний, их масштабность и организацию, значимость для государственного и местного бюджетов. Важно лишь одно: по формам и методам проведения они носили чрезвычайный характер и были продиктованы скорее не экономической, а политической целесообразностью. Осуществляемые в форме грубейшего произвола они представлялись как вынужденные меры со стороны государства. Одновременно с сотрудниками органов ОГПУ и милиции в массовых кампаниях по чистке государственного аппарата и борьбе с недоимкой рабочим отводилась ключевая, но далеко не свойственная им роль. Тем не менее, именно так понималось предназначение рабочих в мероприятиях, проводимых под лозунгом «подавления сопротивления капиталистических элементов города и деревни» в те годы.
Примечания [1] © В.С. Околотин, 2010 [i] Рабочий край. 1929. 4 июня. [ii] Рабочий край. 1929. 17 августа [iii] Рабочий край. 1929. 13 августа [iv] Рабочий край. 1929. 20 сентября [v] Рабочая Москва. 1929. 12 декабря [vi] Рабочая Москва. 1930. 5 января [vii] Рабочая Москва. 1930. 14 января [viii] Рабочая Москва. 1929. 26 сентября [ix] Рабочая Москва. 1930. 28 февраля [x] Рабочий край. 1929. 22 октября [xi] Государственный архив Ивановской области (ГАИО). Ф.Р.- 1698. Оп.1. Д.2.Л.30 [xii] ГАИО. Ф.Р.- 1698. Оп.1. Д.1.Л.1 [xiii] ГАИО. Ф.Р.- 1698. Оп.1. Д.1.Л.3-43 [xiv] ГАИО. Ф.Р.- 1698. Оп.1. Д.1.Л.66 [xv] Известия. 1930. 3 января [xvi]Известия. 1930. 21 января [xvii] ГАИО. Ф.Р.- 1698. Оп.47. Д.5. Л.36,37 [xviii]ГАИО. Ф.Р.- 1698. Оп.1. Д.5. Л.24-25 [xix] ГАИО. Ф.Р.- 1698. Оп.1. Д.8.Л.9-35
Вернуться к оглавлению V Международной научной конференции
|
|
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА |
|
Редактор Вячеслав РумянцевПри цитировании всегда ставьте ссылку |
