Т.В. Белова

Сокращение промышленного производства в ряде отраслей, разруха на транспорте, продовольственный и финансовый кризис не могли не сказаться на социальном самочувствии рабочих в годы первой мировой войны.

Дороговизна и недостаток продовольствия, чрезвычайно усилившиеся в годы войны, особенно в 1917 г., в первую очередь, отражались на рабочих и их семьях. В феврале 1917 года иваново-вознесенский полицмейстер доносил Владимирскому губернатору о том, что «в г. Иваново-Вознесенске в настоящее время полное отсутствие муки, крупы, пшена и всех других продуктов продовольствия. У торговых лавок стоят колоссальные хвосты. Прибывшие на днях несколько вагонов ржаной муки быстро были расхвачены. Подвоз муки в город опять прекратился»[1]. Еще более тревожные сведения сообщил начальник Владимирского ГЖУ в донесении от 21 февраля 1917 г.: «В г. Иваново-Вознесенске в настоящее время совершенно иссякли запасы муки… Пекарни, ввиду этого, хлеба не выпекают. На некоторых фабриках единичные рабочие обращаются к хозяевам с просьбой дать хлеба, т.к. от голода они не могут работать»[2].

Иваново-Вознесенск не являлся исключением. В других местах Владимирской губернии положение с продовольствием также было критическим. Помощник начальника Владимирского ГЖУ докладывал 23 января 1917 года, что вследствие недоедания на Морозовских фабриках смертность рабочих значительно увеличилась, а больницы настолько переполнены, что на одной койке лежит по 2-3 человека. На фабрике Викулы Морозова хлеба хватит еще только на три дня. Положение на этой фабрике становится критическим, т.к. там давно нет крупы и других продуктов»[3]. На фабрике А. Каретниковой в Тейкове от имени правления 20 февраля 1917 года было вывешено объявление «о временном прекращении отпуска из фабричного лабаза продовольственных продуктов, ввиду их отсутствия»[4]. Ярославский губернатор отмечал в феврале 1917 года, что «положение у нас совершенно плохо», что нужны не «мероприятия» и «бумагомарание», а хлеб. Губернатора беспокоил голод фабричного населения и его последствия. Он писал, что от голода дохли лошади у стражников, и возникла угроза недоедания самих стражников, которые призваны были блюсти спокойствие народа»[5].

Еще одним важным показателем социального самочувствия рабочих была продолжительность рабочего дня. Рабочий день, который в русской промышленности до войны был самым продолжительным в мире, в годы первой мировой войны еще более увеличился. Ряд исследователей, в частности, К.А. Пажитнов, Л.С. Гапоненко пишут, что рабочий день в годы войны был удлинен в 1,5 раза и доходил до 18 часов в сутки[6].

По данным Московского общества заводчиков и фабрикантов продолжительность рабочего дня в октябре 1915 года на предприятиях Московского промышленного района была следующей:

Продолжительность рабочего дня в час.	Количество предприятий	Количество рабочих	в % к общему числу

до 8	5	5598	2,2

8 – 8,5	9	3006	1,2

9 – 9,5	92	46051	17,8

10	253	182042	70,3

свыше 10	31	22469	8,7

Таблица составлена по данным: Известия общества заводчиков и фабрикантов Московского промышленного района. 1915. №11 – 12. С. 14-15.

Таким образом, работавших свыше 9 часов было 89,5%. Преобладающим был рабочий день в 10 – 10,5 часов. Продолжительность рабочего времени увеличивалась также за счет распространения в годы войны сверхурочных работ, которые, как отмечала фабричная инспекция Владимирской губернии, «на практике всегда являются обязательными для рабочих»[7]. По ее данным в течение всей войны сверхурочные работы в праздничные и выходные дни по 7–9 часов практиковались на конце-отбельной фабрике Д.Г. Бурылина в Иваново-Вознесенске (при 10-часовой ночной и 11,5-часовой дневной работе в обычные дни). На ремизо-бердочном заводе Калашникова в Иваново-Вознесенске сверхурочные работы имели место по 3–4 дня в неделю по 3,5 часа (кроме 10,5 часов обычной работы), т.е. рабочий день в эти дни удлинялся до 14 часов. Широкое распространение сверхурочные работы получили также на фабриках Фокиных, Витовой, Н. Гарелина, Иваново-Вознесенской мануфактуре[8].

Сверхурочные работы, разумеется, увеличивали заработок рабочих. Но это повышение, во-первых, скрывало истинный, чрезвычайно низкий уровень заработной платы рабочих при «нормальной» работе, тем самым иногда давая возможность избежать ее увеличения. Во-вторых, заработок увеличивался за счет переутомления и истощения сил, за счет здоровья рабочих.

На здоровье рабочих, особенно подростков и женщин, не могла не отразиться продолжительная работа на фабриках, которые и до войны отличались антисанитарным состоянием, и условия труда на которых в годы войны не изменились в лучшую сторону. Каменные полы, которые были на большинстве фабрик, являлись причиной ревматических заболеваний рабочих, вынужденных работать босиком или в легкой обуви. Значительной части рабочих даже днем приходилось работать при плохом освещении.

Очень вредно на здоровье рабочих отражалась работа с пряжей, пропитанной анилиновыми красителями. Ткачи по причине несовершенства конструкции должны были непрерывно продувать челнок, и анилиновая пыль, скопившаяся здесь, попадала на десны, в горло, в глаза, что вызывало тяжелые заболевания и массовые отравления рабочих[9]. Фабричный инспектор писал об условиях работы на фабрике Д.Г. Бурылина следующее: «Работы эти по своей сущности и по антисанитарному состоянию фабрики вредны для здоровья рабочих»[10]. На ситцевой фабрике А.Н. Гандурина в Иваново-Вознесенске отсутствие вентиляции и невыносимая жара до 40 град. были причиной отравления 12 женщин в июле 1915 года, трое из которых были отправлены в больницу[11].

О неудовлетворительном состоянии техники безопасности на предприятиях региона свидетельствует статистика несчастных случаев. На фабриках и заводах Иваново-Вознесенска, по подсчетам В.Я. Лаверычева, процент несчастных случаев от общего числа рабочих города составлял: в 1913 году – 4,9; в 1915 году – 5,2; в 1916 – 5,9. Особенно значительно увеличивается травматизм детей и подростков. В 1915 году детей и подростков среди рабочих Иваново-Вознесенска насчитывалось 7,2%, а несчастные случаи среди них составляли 13,8% общего числа производственных травм[12].

В годы войны увеличивается и процент рабочих, страдавших различными профессиональными заболеваниями, растет смертность среди рабочих. По отчету больничной кассы Большой Костромской льняной мануфактуры на предприятии в 1916 году умер 51 человек, в том числе 31 человек – от туберкулеза и других легочных заболеваний. Около половины – 24 рабочих – умерли в возрасте от 12 до 35 лет. За 1917 год из 7439 рабочих болело около 5 тысяч человек, причем более 70% среди заболевших были молодые люди в возрасте от 12 до 35 лет. Значительная часть рабочих страдала кожными, желудочно-кишечными, легочными заболеваниями, малокровием. Если в 1914 году туберкулезом и легочными болезнями страдали 8,5% рабочих, то в 1917 году – 16%. Смертность в 1917 году по сравнению с 1916 годом увеличилось на 69%. Причиной этого было то, что к тяжелым условиям труда на фабрике добавилось недоедание, ухудшение качества питания, что снижало сопротивляемость организма. Очень высокой была детская смертность. В 1916 году у рабочих Большой Костромской льняной мануфактуры умерло 239 детей, в их числе 164 ребенка в возрасте до 1 года. В 1917 году умерло 285 детей или на 19,25% больше, чем в 1916 году. Причиной смерти грудных детей были, главным образом, желудочно-кишечные инфекции – 61,1%[13].

Скученность и антисанитарные условия, в которых жили рабочие, являлись причинами возникновения эпидемий. Врач-эпидемиолог г. Иваново-Вознесенска в докладе врачебно-санитарной комиссии писал: «Что касается причин распространения заболеваний именно в этих центрах, то при посещении квартир этих центров (Дмитровка, Посад, Ямы, Хуторово и др.) невольно приходишь к убеждению, что главнейшей, если не единственной причиной являются исключительные антисанитарные условия жизни обитателей их. Главнейшим элементом, заболевающим острозаразными заболеваниями является местный фабричный люд, безусловно, более бедный класс населения, живущий наиболее скученно и антигигиенично»[14]. Только в мае-октябре 1915 года в г. Иваново-Вознесенске было зафиксировано 471 заболевание инфекционными болезнями, в том числе 125 – дизентерией, 28 – тифом и 5 – холерой[15].

Ухудшилось в годы войны медицинское обслуживание рабочих. Хотя ассигнования на медицинское обслуживание увеличилось, но они сильно отставали от роста цен на медикаменты, продукты, от увеличения расходов на заработную плату медицинского персонала. Если в 1913 году фабриканты г. Иваново-Вознесенска расходовали на медицинское обслуживание рабочих 205266 рублей, то в 1915 году – 250696 рублей и в 1916 году – 373866 рублей[16]. С учетом инфляции эти расходы на медицинское обслуживание рабочих были явно недостаточными.

В годы войны никаких специальных обследований жилищ рабочих не проводилось. Однако, бесспорно, что с ростом нехватки жилья увеличивался износ помещений, произошло и общее ухудшение жилищных условий. Рабочие и их семьи жили в разных условиях. Одни жили в своих домах, другие на квартирах, нанимаемых у частных лиц, третьи – «в углах» и «на койках», четвертые – в фабричных казармах. Основная масса рабочих жила в наемных квартирах и углах. Эта часть рабочих, по данным бюджетных обследований, составляла в крупных фабричных центрах (с. Середа) около 50%, в городах – до 80%[17]. Как правило, отдельную комнату снимали только семейные рабочие. Одинокие же рабочие, в подавляющем большинстве, снимали угол или койку. При более чем скромных жилищных условиях, плата за жилье была и до войны очень высокой. За годы войны ее доля в месячном заработке рабочих увеличилась примерно в полтора раза.

Таким образом, положение рабочих региона, как и в России в целом, характеризовалось резким падением реальной заработной платы, дальнейшим усилением интенсификации их труда, увеличением сверхурочных работ, ухудшением питания рабочих, жилищно-бытовых условий, медицинского обслуживания. Это явилось главной причиной усиления стихийного недовольства рабочих. Именно на этой почве развертывается массовое рабочее движение как в стране в целом, так и в регионе Верхнего Поволжья.

Примечания

[1] Иваново-Вознесенские большевики в период подготовки и проведения Великой Октябрьской социалистической революции. Иваново, 1947. С. 48

[2] ГАВО. Ф. 704. Оп.1. Д. 1020. Т. 2. Л. 410

[3] ГАРФ. Ф. 102. 4 Д-во. Оп. 126. 1917. Д. 11. Ч.2. Л.6

[4] ГАВО. Ф. 14. Оп.5. Д. 3540. Т. 2. Л. 41

[5] ГАРФ. Ф. 102. 4 Д-во. Оп. 126. 1917. Д. 90. Ч.2. Л.9-11

[6] Пажитнов К.А. Положение рабочего класса в России. Т. 3. Л., 1924. С. 40-41. Гапоненко Л.С. Рабочий класс России в 1917 г. М., 1979. С.200

[7] ГАВО. Ф. 266. Оп.1. Д. 1470. Л. 3-4

[8] Лаверычев В.Я. Рабочее движение в Иваново-Вознесенске в годы первой мировой войны 1914 – феврале 1917 г. М., 1957. С. 59

[9] ГАВО. Ф. 266. Оп.1. Д. 4887. Л. 5-6

[10] Там же. Д. 4870. Л. 3

[11] Там же. Д. 4887. Л. 3-4

[12] Лаверычев В.Я. Указ. соч. С. 52

[13] Отчеты больничной кассы при фабриках Товарищества Большой Костромской льняной мануфактуры за 1914, 1916 и 1917 годы. Кострома, 1915, 1917, 1918. С. 15, 11, 5.

[14] Лаверычев В.Я. Указ. соч. С. 63-64

[15] Там же. С. 64

[16] Там же.

[17] Условия быта рабочих в дореволюционной России. М., 1958. С. 116

Вернуться к оглавлению V Международной научной конференции

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

Библиотека портала ХРОНОС: всемирная история в интернете

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

> ПОРТАЛ RUMMUSEUM.RU > БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА > КОСТРОМСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ >

Т.В. Белова

2010 г.

Родственные проекты:

Рабочие – предприниматели – власть

в конце XIX – начале ХХ в.: социальные аспекты проблемы

Материалы V Международной научной конференции Кострома, 23–24 сентября 2010 года

ЧАСТЬ I

РАЗДЕЛ II. ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ, ВЛАСТЬ И РАБОЧИЕ ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ МЕЖДУ ПАТЕРНАЛИЗМОМ И АССЕРТИВНОСТЬЮ

Т.В. Белова [1]

Социальное самочувствие рабочих Верхнего Поволжья в годы первой мировой войны

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании всегда ставьте ссылку