В первой половине XVIвека Московское государство активизировало свою политику в Прибалтике, имея на своих рубежах мощные каменные крепости, реконструированные по последнему слову военно-инженерного искусства. В 1533 году русское войско — конница, пешая и лыжная рать — двинулось из Москвы, Новгорода и Пскова в земли Ливонского ордена, который на протяжении нескольких столетий проводил экономическую блокаду русских земель и постоянно совершал набеги на Русь.
Начавшаяся в 1558 году Ливонская война на начальном этапе принесла блестящие победы русскому оружию: в битве под ливонской крепостью Вильянди в 1559 году ордену был нанесен сокрушительный удар, после которого он фактически перестал существовать.
Вступление в войну в 1561 году Литвы и Швеции, а позднее и Польши осложнило положение Русского государства. Шведские войска вели военные действия на западе (в 1581 году отряды во главе с Делагарди заняли Нарву) и на северных рубежах (в Карелии, а также в районах Колы, Кеми и Сумского острога).
В 1582 году в Копорском уезде, занятом шведамя, были расквартированы два конных шведских полка, а в крепости стоял гарнизон из 500 солдат во главе с комендаятом Алафом Ериксоном. В неурожайные годы прокормить столько солдат было тяжелым делом для русских крестьян (Шведы были расквартированы по 5 человек на каждые 2 крестьянских двора). Поборы на содержание шведского войска вызывали крестьянские волнения, и шведы были вынуждены вывести из Копорского уезда все военные силы, оставив только гарнизон.
На крестьян были наложены и другие тяжелые повинности. Так, за участок земли крестьянин должен был отдать 1 рубль деньгами, 5 бочек муки, 4 бочки хмеляя, 9 бочек овса и полбочки пшеницы. Опасаясь от экономического гнета оккупантов, многие крестьяне бежали coсвоих земель, а оставшиеся стали создавать партизанские отряды для борьбы с оккупантами. В 1583 году были схвачены и доставлены в Копорье предводители русским партизанских отрядов бояре Леонтий Кунтотмин и Есипов. Трудности с продовольствием и разгорающаяся партизанская борьба в Копорском уезде вызывали беспокойство шведского командования. Еще в 1581 году комендант Нарвы Карл Горн послал донесение королю Иоганну III, что недовольство местного населения шведскими поборами может облегчить русскому царю возвращение городов Ижорской земли.
В 1583 году начались мирные переговоры в деревне Плюссе. Шведскую сторону возглавлял Понтус Делагарди. Судьба щадила этого воина во многих сражениях, а погиб он случайно: в период дипломатических переговоров утонул в реке Нарове. По Плюсскому перемирию 1583 года Русскому государству пришлось уступить шведам почти все побережье Финского залива, а также крепости Ивангород, Ям и Копорье.
Перед завоевателями встала проблема создания прочной обороны завоеванных земель и усиления обороноспособности крепостей, в которых были размещены шведские гарнизоны.
В 1586 году королевский секретарь Генрик Хутут вызвал к себе искусных мастеров и приказал им изготовить из дерева макеты крепостей Копорье и Ям. Несомненно, что в распоряжении макетчиков были точные планы этих городов. В 1587 году известие о смерти Ивана Грозного и слухи о готовившемся походе в Ижорскую землю большого русского войска заставили шведов поспешить с ремонтными работами. В 1588 году король Иоганн IIIприказал укрепить пограничные крепости и построить в них деревянные помещения на случай его приезда: король готовился совершить инспекционную поездку.
Бронзовые перстни-печатки с изображением лебедей. XVI— XVIIвека.
Однако только в 1589 году в Нарве собрался военный совет, на котором снова обсуждался вопрос об укреплении Копорья и Яма. На совете присутствовали коменданты завоеванных русских крепостей, в том числе и комендант Копорья Георг Горн. Намечены были строительные мероприятия, которые увеличили бы обороноспособность Копорья. В частности, особое внимание было обращено на улучшение снабжения крепости водой,— в ней был только один колодец, который в сильные морозы вымерзал до дна и не мог в случае осады обеспечить водой гарнизон. Совет принял решение провести ремонт Копорской крепости. Летом и осенью того же года в Копорье были завезены строительные материалы, и ремонтные работы начались.
В январе 1590 года большое русское войско во главе с воеводами выступило из Новгорода в направлении Нарвы. Предводительствовал всей русской ратью царь Федор — сын Ивана Грозного. Большую роль в организации похода сыграл Борис Годунов, который фактически держал в своих руках всю власть. Годунов также принимал участие в этом походе.
В результате успешной операции под Нарвой и захвата русским ополчением Ямгорода большое шведское войско под начальством губернатора Густава Баниера отступило. Ижорская земля была освобождена. В грамоте, посланной датскому королю, русский царь сообщал: «Сея зимы отчины своей Новгородцкие земли городы Ивань-город, Яму, Копорью взяли есмя». Отдельные рейды шведов не принесли им успехов. Так, в январе 1591 года большой шведский отряд численностью 14 тысяч человек во главе с Юрием Боем снова подходил к Копорской крепости, но вынужден был отступить. Победу русского оружия закрепил заключенный в 1595 году в Тявзине «вечный мир».
Талантливый русский писатель и видный политический деятель XVIIвека Авраам Палицын так описал события конца XVIстолетия в своем произведении «История в память предыдущим родом»: царь Федор Иванович «ходил воевати по немцы ливоньские, и немцы учинили мир з государем и отдаша ему московские грады: Ивань-город, Яму и Копорью».
С уходом шведов из Копорья в 1590 году крепость снова превратилась в один из опорных пунктов на северо-западном рубеже Руси. В крепости размещался гарнизон, а в копорских житницах хранились продовольственные запасы.
В самом начале XVIIвека в Копорском уезде по указу царя Бориса Годунова и по грамотам новгородских воевод проводились дорожные работы. В сохранившихся в делах Тайного приказа грамотах отмечалось, что «в Копороком уезде мосты худы», что в некоторых местах «грязи великие». Дорожное строительство в тревожное для Русского государства время имело стратегическое значение: хорошие дороги были нужны для переброски конницы, пехоты, воинских обозов, артиллерии. Дорожные работы одновременно проводились и в других уездах — Ивангородском и Ямгородском. Копорский воевода Василий Белеутов в 1602 году выделил на ремонт дорог из дворцовых сел и копорских земцев 200 человек «с лошадьми и с топоры».
Вид Копорья XVIIвека.
Гравюра из книги А. Олеария «Описание путешествия в Московию».
Польская интервенция в начале XVIIвека принесла разорение многим областям Русского государства. Польско-литовские отряды жгли и грабили села и города. Для защиты северо-западных земель был нанят шведский корпус во главе с Яковом Делагарди— сыном Понтуса Делагарди. Шведским корпус был только по названию — в его ряды входили воины из многих стран Европы. По договору Яков Делагарди должен был обеспечить охрану Яма, Копорья, Гдова, а «те города к Свейскому (государству.— Авт.) не приворачивать». За эту помощь Швеции была отдана крепость Корела.
Воспользовавшись тяжелым положением Руси, корпус Делагарди из союзника превратился в противника: летом 1611 года шведы захватили Новгород, а в следующем году — Копорье. Русский гарнизон в Копорье, насчитывавший около 300 стрельцов и казаков, не смог оказать сопротивление шведскому корпусу. И хотя шведы не были уверены в своем успехе, считая, что на Копорье «потребуется много пороху», крепость сдалась.
Шведы захватили Орешек, Ладогу, Ям, Ивангород, Старую Руссу, Гдов, Порхов. Военные успехи, достигнутые Русским государством, в 1590—1595 годах были сведены на нет. Столбовский мир (назван по месту переговоров — деревне Столбово около Ладоги), подписанный в 1617 году, был очень тяжелым для Русского государства. России были возвращены Новгород, Старая Русса, Порхов, Ладога, Гдов, но под шведской оккупацией оставались Ивангород, Ям, Копорье, Орешек, Корела вместе с уездами. Особенно тяжела была для русских утрата торгового порта Ивангорода и крепости в устье Невы — Орешка. Выход к морю оказался для Русского государства наглухо закрытым. Начался почти 100-летний период шведского владычества в Ижорской земле.
Русскую Ижорскую землю — южное побережье Финского залива от устья Невы до устья Наровы — шведы назвали Ингерманландией. Эти земли стали особым генерал-губернаторством во владениях Швеции. Копорье с уездом составляло Копорский лен (в состав Ингерманландии входило еще три лена — Ямской, Ивангородский и Нотебургский). Резиденция генерал-губернатора находилась в Нарве. В течение двух недель после заключения Столбовского мира русским дворянам и горожанам (посадским людям) было разрешено уехать из Ингерманландии. Крестьянам выезд запрещался. Сохраняя прежнее деление завоеванных земель на уезды и погосты, шведский король раздавал своим приближенным целые уезды за службу и в аренду. Например, Яков Делагарди получил в 1618 году за военные успехи Ореховские и Карельские земли, а Ям, Копорье и Ивангород с уездами были отданы в аренду наместнику — бывшему ревельскому купцу Богиславу Розену.
Отнятые у исконных владельцев земли раздавались финским и немецким колонистам, которых пригласили шведы, создавая, таким образом, значительную прослойку протестантов в русском населении.
В стокгольмских архивах сохранились переписные книги Ижорской земли, в их числе «Переписная книга Копорского лена и подати арендных годов 1618—1623». Шведская писцовая книга Копорского уезда была создана на основе прежних русских переписей, в ней упоминались деревни, которые существуют до сих пор, сохранив свои названия,— Заболотье, Подозвание, Подмошье, Систопалкяно, Ивановичи, Ломоха и многие другие.
Шведские записи учитывали давность проживания крестьянина на земле, количество лошадей, коров, птицы у каждого земледельца. Подати взимались натурой — пшеницей, рожью, ячменем, овсом, хмелем, сушеной и вяленой рыбой, горохом, сухарями, сеном, овцами, льном, полотном, коноплей. Даже генерал-губернатор Ингерманландии Густав Горн должен был признать, что здесь «забыты и закон и право».
В оккупированных землях вспыхнуло партизанское движение. Одной из форм сопротивления насильственному онемечиванию стало бегство русского населения в «русскую сторону». За 30 лет шведского владычества русские уплатили шведам за перебежчиков 190 тысяч рублей.
Помимо экономического гнета русское население испытывало и тяжелые религиозные гонения: православные церкви закрывались, священникам запрещалось брать плату за службу, в церквах устраивались конюшни. Русские горожане, которые торговали в крупнейших городах Ингерманландии, при отказе переходить в лютеранство выселялись в менее крупные торговые центры, например в Копорье.
Швеция всеми силами стремилась не допустить усиления Русского государства. В начавшейся в 1654 году войне за освобождение древнерусских городов Смоленска, Киева и днепровского левобережья Швеция выступила на стороне Польши и Литвы. Нарушение Швецией мирного договора дало повод русскому войску перейти границу Ингерманландии. При поддержке местного населения русские военные отряды сделали попытку вернуть некоторые крепости. В 1656 году, по сообщению новгородского хронографа XVIIвека, царские воеводы и «ратные многие люди приходили под города Ям и Копорье и Корелу, и много там под городом стояще, а городов не взяша».
В Копорском уезде успешно действовали отряды во главе с Иваном Полтевым, который нападал на шведов, уничтожал запасы продовольствия и фуража, вступал в сражения со шведским регулярным войском. В январе 1658 года развернулись военные действия под Копорьем. Отряд Щетинина стоял у стен крепости 5 дней, но не смог взять ее. Русско-шведская война 1656—1659 годов окончилась миром на тех же условиях, которые были закреплены в Столбовском договоре.
До недавних пор некоторые историки полагали, что в завоеванных ижорских крепостях шведы вели значительные строительные работы, которые существенно изменили облик этих крепостей. Археологические исследования, проведенные в последние годы в древнерусских крепостях Орешке и Яме, а также тщательное изучение архивных материалов полностью опровергли эти предположения. Полученные данные свидетельствуют, что шведские строительные работы в ижорских крепостях сводились в большинстве к мелкому ремонту.
Копорье было одним из опорных пунктов шведов в завоеванных землях. Во главе крепости находился комендант, хотя в первой четверти XVIIвека постоянного шведского гарнизона в ней не было. Крепость в то время представляла грозную силу. Путешественник Петрей де Ерлезунд, побывавший в Ингерманландии в 1620 году, писал: «Копорье — сильная каменная крепость».
Однако уже в 1622 году комендант Копорья получил специальное указание улучшать копорские укрепления. В обратной реляции он сообщал, что Копорье, как и Ям, в таком плохом состоянии, что «недостойны называться крепостями».
В 1665—1668 годах в крепости, по сведениям шведских источников, велись какие-то строительные работы по проекту шведского военного инженера Яна Сталя. Каков был объем проведенных в то время ремонтных работ, судить трудно. По крайней мере, Эрик Дальберг, известный шведский фортификатор, назначенный в 1674 году директором управления всеми крепостями Швеции, докладывал королю о плохом состоянии Копорья и Яма, что дает основание утверждать, что проведенные мероприятия не отразились на усилении военного потенциала крепости.
В сентябре 1681 года после инспекционной поездки Эрика Дальберга по крепостям в Копорье состоялось совещание с его участием. На этом совещании было решено уничтожить Копорскую крепость, поскольку в случае захвата ее русскими она могла стать опорой русского населения в борьбе со шведами. Для взрыва крепостных сооружений уже начали заготавливать порох. Когда в феврале 1682 года шведский король подписал указ о взрыве укрепления, судьба Копорья, казалось, была решена.
В 1688 году королевский указ снова подтвердил распоряжение о взрыве крепости. Однако крепость не была взорвана ни в 1688 году, ни позже. В 1697 году сам Дальберг стал убеждать Карла XIсохранить Копорье: «Крепость можно снабдить четырех- или пятифунтовыми пушками — шлангами... а также 20—30 солдатами или взять внутрь столько крестьян, сколько хватит места». Однако он же отмечал, что «крепость не стоит и 10 пушечных выстрелов».
Копорье. Шведский план 1645 года. Публикуется впервые.
Эта нелестная оценка Копорской крепости специалистом-фортификатором имеет свое объяснение. Копорье — типичный памятник оборонного зодчества первой четверти XVIвека. В свое время крепость, построенная в период широкого применения огнестрельного оружия, соответствовала и калибру крепостной артиллерии, и способу организации огня, и характеру боя у крепостных стен. В XVIIвеке, когда военно-инженерная мысль шагнула вперед, когда артиллерийская дуэль стала одним из решающих факторов в борьбе за укрепленный пункт, а количество и качество применяемых обеими сторонами орудий резко возросло, наиболее рациональной была признана бастионная система.
Бастионы — высокие и обширные площадки в виде вытянутых пятиугольников, сооруженные из земли и обложенные с боков дерном или камнем. Поскольку бастионы выдвигались далеко за линию стен крепости, то поставленные на бастионах артиллерийские батареи не были ограничены сектором обстрела, как в каменных бойницах. Бастионы обеспечивали и хороший маневр огня: практически сектор обстрела бастионной артиллерии приближался к 180°. На одном бастионе можно было сосредоточить значительное число орудий, обеспечивающих большую плотность огня. Вполне естественно, что Копорская крепость в XVIIвеке, особенно в конце столетия, уже не отвечала требованиям военной науки и закономерно считалась шведами устаревшей фортецией.
Сейчас исследователям известны четыре плана Копорской крепости, составленные шведскими архитекторами на протяжении XVIIвека. Наиболее интересны из них изображение крепости с церковью в центре на рукописной шведской карте 1677—1678 годов и подробный плац 1645 года.
Клад серебряных монет конца XVI— начала XVIIвека,
найденный археологами в Копорской крепости.
На этом плане выделены темным цветом каменные сооружения — стены и башни самой крепости, а также небольшая одноабсидная церковь, стоящая на крепостном дворе. Остальные внутрикрепостные постройки — дом копорского наместника, продовольственный склад, солдатские казармы — деревянные, располагаются они вдоль крепостных стен.
Планы Копорья могут оказать большую помощь при проведении реставрационных работ в крепости, так как на них изображены многие детали крепости, которые к настоящему времени разрушились.
Большой интерес представляют и натурные зарисовки Копорской крепости, выполненные художниками из свиты известного путешественника А. Олеария, который побывал в Копорье в 1634 году.
Археологические работы, проведенные в крепости в 1970—1973 годах, анализ изображений крепости на шведских планах и, наконец, натурное исследование стен и башен доказывают, что за все время оккупации Копорья шведы не вели, по существу, никаких каменных строительных работ, связанных с переделкой или модернизацией оборонительных сооружений. Медные шведские монеты, обломки глиняных курительных трубок, печные поливные изразцы с изображением аллегорических фигур, символизирующих воду и огонь,—на каждом изразце имеется надпись «aqva» (вода) или «ingis» (огонь) — вот, пожалуй, и все, что осталось от столетнего пребывания шведов в Копорье.