Складывается впечатление,   небезосновательно  писал  недавно бывший первый заместитель председателя КГБ  СССР  Филипп  Денисович Бобков,  что террор, терроризм растет параллельно с развитием мировой цивилизации, если даже не опережает его[1].

Наибольшего распространения террористические воззрения и доктрины получили с середины XIX века. Причем это "вселенское" увлекающее заблуждение не обошло и Россию, где приверженность "террористической борьбе" пустила немалые корни, о чем мы уже писали ранее[2].

Новая вспышка политически мотивированного насилия,  терроризма произошла в России после Октябрьской революции 1917 г.,  а затем  в 30-е годы[3]. На борьбу с террористическими проявлениями были направлены советские органы государственной безопасности.

После окончания Великой Отечественной войны для борьбы с  терроризмом  в структуре нового  министерства государственной безопасности (МГБ) в 1946 г. был образован специальный отдел "Т" («борьба с террором»).

Все подразделения МГБ,  получавшие соответствующую информацию о наличии террористических замыслов или намерений, должны были передавать ее в этот отдел,  который определял дальнейший ход расследования - принимался за него самостоятельно,  или давал по нему указания подразделению, первым получившим исходные данные.

Немалое количество дел и сигналов,  а  также  террористических акций в  конце 40-х - начале 50-х годов приходилось на западные районы Украины и Белоруссии,  а также республики Прибалтики, где сохранились и  продолжали  действовать  националистические  подполья и связанные с  ним  "повстанческие"  группы   "сопротивления" ("лесных братьев").

Нередко "акции" "групп сопротивления" принимали характер бое- столкновений с милицией и гарнизонами РККА,  в ходе которых гибли мирные жители,  включая детей, женщин и стариков.  Поскольку некоторые из указанных "повстанческих групп" имели связи со спецслужбами иностранных государств  - в первую  очередь Великобритании,  работа на этом направлении контрразведывательной деятельности  направлялась  отделом  2-Н  Второго главного управления МГБ СССР.

После образования в марте 1954 г. Комитета государственной безопасности при Совете министров СССР этот отдел стал 2-м отделом 4 управления.

Позже, при реорганизации структуры КГБ в феврале 1960 г.  штат и функции этого отдела,  как и иных подразделений управления,  были переданы

во 2 Главное управление.

         Задача борьбы с возможными террористическими проявлениями была поставлена перед всеми подразделениями органов КГБ, но единого учетно-координационного органа по организации  противодействия терроризму в центральном аппарате Комитета не стало.

Эти реорганизации  свидетельствуют  о  том,  что  количество и масштаб проявлений был незначителен (бывали правда, отдельные факты попыток покушений  на выборных партийных работников,  председателей колхозов и сельсоветов,  других местных  номенклатурных  "государственных или общественных деятелей, представителей власти", что первоначально могло квалифицироваться как "террористический акт",  однако впоследствии при исследовании  субъективной стороны  этих деяний они,  как правило, получали иную уголовно-правовую квалификацию), и что это направление оперативной работы органов КГБ отходило на задний план.

Общей установкой в плане противодействия террористическим проявлениям являлась  организация  работы по недопущению хищения и розыск похищенного  оружия  и боеприпасов,  их незаконного оборота на территории СССР,  которая ставилась перед всеми подразделениями органов КГБ.

Одной из первых акций террора после создания КГБ стал расстрел присутствовавших на  праздничной трибуне  на  демонстрации в Архангельске 1 мая 1955 г.

Еще одним бессмысленным кровопролитным актом драмы стала бойня, учиненная 8 сентября 1968 г. двумя дезертирами на железнодорожном вокзале в Курске, в результате которой погибли 8 человек, включая 4 заложников.

В тот же день «Радио «Свобода» сообщила, что якобы эта преступная акция является «восстанием несогласных с вводом войск Варшавского Договора в Чехословакию».

Следующей и получившей значительную огласку акцией терроризма стал обстрел В.Ильиным кортежа автомашин с космонавтами в декабре 1968 г. у Боровицких ворот Кремля[4].

Однако еще  до  этого трагического происшествия,  в результате которого погиб водитель автомашины,  в системе КГБ в его 5-м управлении  в июле 1967 г. был образован 5-й отдел,  на который возлагалась функция предупреждения и пресечения террористических акций и намерений.

При этом руководство КГБ исходило из того, что подобные жестокие бездумные акции преступников могут являться следствие иностранного идеологического воздействия на социальные группы и отдельных граждан,  вовлеченных в разного рода негативные социальные процессы.

На наш  взгляд,  следует  отметить,  что именно на этот период времени середины 60-х годов прошлого века приходится и активизация  террористической  деятельности за  рубежом  различных террористических организаций (ЭТА в Испании, "Красных бригад" в Италии,  "Фракции Красной армии" в ФРГ, КАЯ в Японии,  "Аксиьон директ" во Франции,  ИРА в Великобритании и тому подобных),  пример и демагогические призывы и воззвания  которых, по оценкам чекистов,  могли вызвать "подражательность" и в нашей стране.

Что свидетельствовало как о значительной интернационализации всех социально-политических процессов в мире, так и о необходимости их учета в интересах обеспечения национальной и государственной безопасности страны.

Лишь через тридцать с небольшим лет это объективно существовавшее и существующее явление получило название "процесса  глобализации",  и доныне вызывающего немало тревог, волнений и споров.

Отметим, однако,  что уже тогда Ю.В.Андроповым  была  осознана эта всепланетарная зависимость и взаимосвязь Советского Союза со всем миром.

И, к сожалению, подобные неблагоприятные прогнозы начинали оправдываться.

3 июня 1969 г. вооруженной группой из трех антисоветски настроенных жителей Ленинграда был захвачен самолет "Ил-14",  совершавший внутренний рейс по маршруту Ленинград – Таллин (о данном факте в советской печати в то время не сообщалось, поскольку теракция была быстро пресечена силами самого экипажа самолета. Все четыре члена экипажа были награждены орденами Красного Знамени и Красной Звезды).

15 июня 1970 органами КГБ в ленинградском аэропорту  "Пулково" была пресечена подготовленная при участии израильских спецслужб акция по вооруженному захвату и угону за границу пассажирского  самолета[5].

Подчеркнем, что, на наш взгляд, обращению к терроризму во  всем  многообразии  его деятельностно-криминальных проявлений,  предшествуют  глубокие  духовно-нравственные и  психологические  трансформации личности,  что необходимо учитывать для организации  эффективной  системы  противодействия  и криминологической профилактики терроризма.

При образовании 5 управления согласно приказу председателя КГБ от 25 июля 1967 г. N 0096 на его 5 отдел были возложены задачи:

- оказания практической помощи местным органам КГБ по предотвращению массовых антиобщественных проявлений;

- розыск  авторов  анонимных антисоветских документов - листовок,  "воззваний", "обращений", инструкций и т.п., - содержащих угрозы или призывы к совершению государственных преступлений, насильственных противоправных действий;

- проверка и организация работы по сигналам о вынашивании террористических намерений.

По поводу  розыска  авторов анонимных документов,  содержавших угрозы осуществления террористических действий, Ф.Д.Бобков отмечал, что, как показывал опыт, к ним следовало относиться серьезно, поскольку нередко их исполнители извещали о своих намерениях рассылкой анонимных  требований или ультиматумов. С рассылки анонимных угроз начал В.Ильин, в декабре 1968 г.  осуществивший покушение на кортеж Л.И.Брежнева.  С этого же  начал  и А.Шмонов,  стрелявший в М.С.Горбачева на Красной площади 7 ноября 1990 г.[6].

Организация работы  по  сигналам  о возможных террористических действиях со стороны иностранных граждан по-прежнему оставалась  за ВГУ КГБ (в конце 70-х годов она была возложена на 11 отдел, который нередко осуществлял оперативные мероприятия совместно с 7 отделом 5 управления).

Позднее, в августе 1969 г. на базе "антитеррористического" отделения 5 отдела был образован самостоятельный 7 отдел, функции которого были определены как "выявление и проверка лиц,  вынашивающих намерение применить взрывчатые вещества и взрывные устройства в антисоветских целях"[7].

В его составе имелось отделение по розыску  авторов  анонимных документов,  содержавших  угрозы осуществления террористических акций, отделение проведения непосредсвенного противодействия реализации преступных замыслов,  а также контроля за организацией этой работы в территориальных управлениях и отделах органов КГБ.

В 7 отделе  5 Управления сосредотачивалась вся база  данных,  поступавших  в органы КГБ  по различным каналам,  касавшихся террористических настроений, намерений и действий.  Хотя,  справедливости ради следует  сказать, что объем  его работы не идет ни в какое сравнение с тем валом террористических угроз, который пришелся на Россию с 1992 г.

В 70-е годы, по-видимому, не без влияния сообщений отечественных и зарубежных СМИ, стал меняться характер террористических покушений: участились попытки вооруженных захватов и угона за рубеж самолетов, вместо  огнестрельного  оружия  все  чаще  стали  появляться взрывные устройства.

Переходя к тактике применения "слепого",  то есть деперсонифицированного, "безадресного" терроризма, его организаторы и исполнители рассчитывали вызвать панику, страх среди населения, недовольство политикой и действиями органов власти.

Так, в 1972 г. три взрыва были организованы в городах Грузии - Сухуми, Тбилиси и Кутаиси, - их организатор, некто Жвания впоследствии был розыскан и привлечен к  ответственности.  В  том  же  году взрыв также был организван в Баку (Азербайджанская СССР).

Органами КГБ  проверялись  также версии возможной причастности зарубежных спецслужб и антисоветских организаций,  в том числе связанных с  разведками эмигрантских организаций, к террористическим акциям на территории нашей страны - косвенная связь с одной из них группы некоего Затикяна впоследствии была  установлена следствием.

Также со спецслужбами была установлена связь преступной группы, готовившей в 1970 г.  захват пассажирского самолета в аэропорту  в Ленинграде(группа Э.Кузнецова и  Э.Дымшица).

И для подобных подозрений имелись необходимые оперативные данные.

Это и ставшие  ныне достоянием гласности многочисленные  факты  причастности ЦРУ, СИС и разведывательных служб других государств к международному терроризму, не исключая подготовку, обучение, вооружение банд «моджахедов» («воинов Аллаха») в Афганистане. Одним из таких перспективных агентов ЦРУ являлся молодой саудит бин Ладен, ставший ныне «террористом  № 1» Усамой бин Ладеном.

В тогда же, в 70-80-е годы прошлого века, "свободная" зарубежная пресса предпочитала  не распространяться на эти темы.

"Террористические операции  для  воздействия  на  общественное мнение являются для ЦРУ обычным делом",  писал уже в 2003 г. бывший министр ФРГ А. фон Бюлов, курировавший в Бундестаге (парламенте) деятельность западногерманской разведки,  и.  соответственно,  хорошо осведомленный в этих вопросах в книге "ЦРУ и 11 сентября.  Международный терроризм и роль секретных служб"[8].

Позднее, западной  общественности стали известны факты и участия сотрудников ЦРУ не только в сокрытии  информации  о  подготовке покушения, но  и в убийстве премьер-министра Испании Карлоса Бланко в марте 1975 г.  в Мадриде,  и о нахождении агента ЦРУ  в  "Красных бригадах" в Италии,  осуществивших похищение и убийство премьер-министра А.Моро в 1975 г..  Имеются и другие многочисленные  факты  и свидетельства участия  западных спецслужб,  в том числе Израиля,  в осуществлении террористической деятельности[9].

Не говоря уже об участии сотрудников ЦРУ США и СИС  Великобритании, спецслужб  других государств в подготовке и обучении афганских "муджахетдинов",  в организации и планировании  совершения  ими

диверсионо-террористических акций   против   контингента  советских войск в Демократической республике Афганистан.

Как впоследствии признавался один из "свежеиспеченных" американских экспертов в области контртеррористической борьбы Марк Сейджмен, в 1987 - 1989 годах в Исламабаде (Пакистан), он непосредственно занимался  подготовкой,  обучением  и  обеспечением деятельности исламистских боевиков, и по его словам "на протяжении этого времени под моим крылом были многие командиры моджахедов"[10].

К внешним источникам террористической угрозы мы еще  вернемся, теперь же  отметим,  что  наибольшую известность в то время в СССР, помимо случаев захвата самолетов в 1970 г. в Батуми[11] и в 1983 г. в г.Тбилиси,  приобрела серия взрывов, осуществленная на улицах и в метро Москвы группой Затикяна в субботу 8 января 1977 года. [12].

Хотя имели место случаи взрывов и в других  городах  -  Свердловске, Москве,  -  в  результате которых даже имелись человеческие жертвы, хотя,  как оказалось в результате расследований,  они и  не имели характера терроризма.

Так, 8 августа 1980 г. в поселке Чолпон-Ата невдалеке от Фрунзе  (ныне г.Бишкек, Киргизия),  был убит председатель  Совета  министров этой республики  С.Ш.Ибраимов, что первоначально также было квалифицировано как "террористический акт" (в действительности же, как установило следствие,  он  стал  жертвой психически больного человека).

11 сентября   1973  г.  террорист-смертник  осуществил  подрыв взрывного устройства у мавзолея В.И.Ленина на Красной площади.

Наибольшее количество  сигналов  о террористических намерениях появилось в предверии проведения летом 1980 г. в Москве XXII летних Олимпийских игр.

Например, накануне Олимпиады,  с осени 1978 г. Управлением КГБ по  г.  Москве и Московской области усилено велся розыск "взрывника", подбрасывавшего взрывные устройства в Клину, Химках и других районах области.

Жертвой этого  террориста,  более  полугода терроризировавшего Подмосковье в канун предстоящей Олимпиады, стал один человек, а еще несколько были ранены.

Правды ради отмечу также, что в одной из книг Дж. Баррона этот террорист - не называю фамилию этого человека сознательно,  потому, что  его преступная деятельность была следствием психического заболевания, а у него есть семья,  дети,  - назван "безвинной  жертвой" советских органов госбезопасности...

Этого "подпольщика" искали около года.  А уходя в отпуск, начальник УКГБ по г.  Москве и  Московской  области  В.И.Алидин пожелал себе, что бы, по его возвращению, ему доложили об аресте этого неуловимого террориста.

И в первый же рабочий день 6 октября 1979 г.  остававшийся "на хозяйстве" его заместитель Юрий Михайлович Денисов  радостно  доложил:

- Товарищь генерал!  Ваше указание выполнено! Террорист розыскан! Арестован, изобличен полученными при обысках доказательствами, дает показания!...

В первом  пространном  спецсообщении в ЦК КПСС "О замыслах западных спецслужб и зарубежных антисоветских организаций в  связи  с "Олимпиадой - 80" от 16 июня 1978 г. председателем КГБ отмечалсоь:

"... от одного из наших источников получены  сведения  о  том, что в  ФРГ и ряде других капиталистических стран якобы ведется подготовка террористов для засылки в СССР в период Олимпиады в качестве туристов для совершения террористических актов".

Такого рода информация, безусловно, требовала самой тщательной проверки и соответствующего реагирования на потенциальные угрозы.

Помимо этого,  как вспоминал Ф.Д.Бобков,  задолго до  Олимпиады-80 почти одновременно вышли книги бывшего разведчика Роберта Вача в Англии и Джеймса Петтерсона в США,  в которых в  беллитристрической  форме  красочно  описывались как якобы совершенные во время Олимпийских игр в Москве террористические акции,  так и содержалось детальное "техническое описание" хода их подготовки. Фактически, по оценкам специалистов,  это был своеобразный инструктаж для потенциальных террористов. И что могло подтолкнуть экстремистски настроенных и психически неуравновешенных  лиц  на  совершение  аналогичных описываемым действий.

Разумеется, по этой информации  была  организована  тщательная проверка и устранение обстоятельств,  которые реально могли бы быть использованы злоумышленниками.

В период подготовки к проведению игр XXII летней  Олимпиады  в Москве и других городах,  работа по предотвращению террористстических действий складывалась из  выявления  экстремистски  настроенных лиц, планировавших посетить нашу страну, и предотвращению их въезда в СССР,  поиска и выявления возможных террористов среди  въезжающих иностранцев, работе по сигналам, в частности, о хищениях и пропажах оружия и боеприпасов, о вынашивавшихся враждебных намерениях.

Нередко ныне авторы,  пишущие о проблемах противодействия террористической угрозе в нашей стране,  указывают как на противостоящий ей фактор наличие "морально-политического единства новой  исторической общности людей - советского народа", существовавший  в 60-е - - 80-е годы прошлого века.

Отнюдь не сбрасывая со счетов этот весьма значимый социально-психологический фактор и феномен, наличие которого подтверждается многими эмпирическими социологическими исследованиями,  отметим только, что в тот период времени имелась и достаточно эффективно функционировала система административно-разрешительных режимов, которая оказалась первоначально деформированной, а впоследствии и полностью размытой в начале 90-х годов.

И ликвидация  этого заслона на пути потенциальных преступников неминуемо привела к "обвалу",  а в действительности - к невиданному ранее росту  преступных  посягательств на права граждан,  в том числе на первое среди них - на право на жизнь.

Впрочем, с  особенностями современной криминогенной ситуации в России,  читатели хорошо знакомы по собственному опыту.

А в августе 1985 г.  к осуществлению террористических действий во время  проведения  в  Москве международного фестиваля молодежи и студентов готовились афганские моджахеды,  за год до  его  открытия заброшенные и легализовавшиеся в СССР.

С середины 80-х годов, в связи с изменениями социально-политической и оперативной обстановки  в  стране  и  мире,  количество сигналов и дел с террористической окраской стало возрастать.

Здесь же необходимо отметить,  что как впервые признал  в  интервью, опубликованном 26 октября 1989 г.  газетой "Известия", тогдашний председатель КГБ СССР В.А.Крючков,  в 70-е - 80-е годы органами госбезопасности  были  выявлены  и профилактированы свыше 1 500 человек, вынашивавших террористические намерения.

Занимались также  органы КГБ розыском и выдворением с территории СССР иностранцев,  подозревавшихся в причастности к террористической деятельности.

В отчете  КГБ  об  итогах оперативно-служебной деятельности за 1989 г. сообщалось, что в течение года взяты под контроль в связи с высказыванием террористических намерений 130 граждан СССР, пресечены три попытки захвата пассажирских самолетов, контролировалось поведение 140 граждан, высказывавших намерения по захвату самолетов.

Не был допущен въезд в СССР 384 иностранцев, являвшихся членами международных террористических организаций. На основе полученной информации были поставлены на контроль по въезду еще 899  иностранных граждан....

По поводу  установления и розыска  авторов анонимных документов,  содержавших угрозы осуществления теракций, Ф.Д.Бобков отмечал, что, как показывал опыт, к ним следовало относиться серьезно, поскольку нередко их исполнители извещали о своих намерениях рассылкой анонимных  требований или ультиматумов. С рассылки анонимных угроз начина В.Ильин, в декабре 1968 г.  осуществивший покушение на кортеж Л.И.Брежнева.  С этого же  начал  и А.Шмонов,  стрелявший в М.С.Горбачева на Красной площади 7 ноября 1990 г.[13].

В заключение  представляется необходимым назвать руководителей   контртеррористического подразделения 5 Управления КГБ СССР, благодаря

выдержке   и мастерству которых многие годы советские люди жили не зная страха, не опасаясь за жизнь и безопасность своих родных и близких.

     Его последовательно возглавляли полковники:

- Чириков Лев Николаевич - впоследствии  генерал-майор,  возглавлявший КГБ  Башкирской  АССР и ставший заместителем начальника 5 управления  КГБ СССР (в июле - августе 1980 г.  он руководил Службой безопасности Олимпийской деревни на Юго-Западе Москвы);

- генерал-майор Звезденков Валентин Владимирович (впоследствии -первый  заместитель председателя КГБ Литовской ССР);

- генерал-лейтенант Головин Владимир Александрович  (председатель КГБ  Узбекской  ССР);

- Зязин Евгений Дмитриевич, ветеран Великой Отечественной войны, кавалер Ордена Славы[14].

Приобретенный под их руководством бесценный, буквально наработанный потом и кровью, опыт противодействия террористическим проявлениям востребован сотрудниками органов государственной безопасности многих  государств мира и сегодня.

И об этом не стоит забывать, оглядываясь на наше относительно недавнее прошлое.