Нижеследующий перевод HistoiredelaCommuneЛиссагарэ был сделан много лет назад по настоятельному желанию автора, который, помимо внесения многих исправлений в свою работу, написал почти сто страниц специально для английской версии книги. Фактически перевод был выполнен по HistoiredelaCommune, подготовленной для второго издания – издания, которое правительство Франции не позволило бы опубликовать. Это разъяснение необходимо ввиду различий между этим переводом и первым изданием книги Лиссагарэ.
Книга написана в 1876 году. Естественно, в ней имеются фрагменты, не актуальные сегодня, как, например, те, которые касаются узников в Новой Каледонии, ссыльных и амнистированных. Однако я предпочла оставить перевод в первозданном виде по двум причинам. Во-первых, «осовременивать» его означало бы только заниматься лоскутной работой. Во-вторых, я не склонна изменять этот труд каким-либо образом. Он был основательно просмотрен и откорректирован моим отцом. Хочу, чтобы работа осталась такой, какой он ее знал.
HistoiredelaCommuneЛиссагарэ единственное до сих пор достоверное и надежное описание наиболее памятного общественного движения современности. Да, Лиссагарэ был солдатом Коммуны, но он обладал мужеством и честностью говорить правду. Он не пытался скрывать ошибки своей партии или наводить глянец на роковые слабости Революции. Если же он ошибался, то в силу сдержанности, из опасения не допустить даже одного заявления, которое бы не подтверждалось изобилием доказательств его правдивости. По возможности, заявлениям версальцев в ходе их парламентских запросов, в их печати и книгах отдавалось предпочтение перед заявлениями друзей и сторонников. Когда же приводятся свидетельства коммунаров, они неизменно и скрупулезно проверяются. Именно эта объективность, стремление избегать утверждений, которые можно счесть сомнительными, обязывает рекомендовать данную работу английским читателям.
В Англии особенно много людей, которые все еще совершенно не знакомы с событиями, повлекшими и вынудившими парижан совершить революцию. Эта революция имела целью спасти Францию от позора и бесчестия четвертой Империи. Для большинства англичан коммунары все еще являются олицетворением «грабежа, страха и похоти». Когда англичане говорят о «зверствах» коммунаров, они руководствуются смутными представлениями о заложниках, безжалостно убитых жестокими революционерами, о домах, сожженных неистовыми поджигателями. Разве сейчас не наступило время, когда англичане должны, наконец, узнать правду? Разве не наступило время, когда им следует напомнить о 65 заложниках, расстрелянных не коммунарами, но горсткой людей, взбешенных истреблением пленных, которое устроили версальцы? Войска закона и порядка версальцев расстреляли 30 тысяч мужчин, женщин и детей, причем большей частью через продолжительное время после того, как бои закончились. Если какой-либо англичанин после прочтения «Истории Коммуны» Лиссагарэ все еще сохранит сомнения относительно того, чем были «зверства» Коммуны в действительности, то пусть он обратится к корреспонденциям из Парижа за май и июнь 1871 года газет «Таймс», «Дейли Ньюс» и «Стандарт» (NB). Из них он сможет узнать, какого рода «порядок, царил в Париже» после блестящей победы Версаля.
Для нас недостаточно прояснить вопрос о «зверствах» Коммуны. Настало время, чтобы люди поняли подлинное значение этой Революции, а это можно резюмировать в нескольких словах. Значение Коммуны состоит в организации правительства людей для людей. Это была первая попытка пролетариата взять управление государством в свои руки. Рабочие Парижа выразили это в своем первом манифесте, в котором они заявили, что «считают своим настоятельным долгом и абсолютным правом стать хозяевами собственных судеб путем овладения государственной властью». Учреждение Коммуны означало не замену одной формы классового господства другой, но упразднение всякого классового господства. Оно означало замену капиталистического производства подлинным кооперативным, то есть, коммунистическим производством, а участие в этой Революции рабочих всех стран подразумевало интернационализацию, не только национализацию земли и частной собственности.
И те же люди, которые кричат сейчас о неприменении силы прибегали к силе – и какой силе! – чтобы подавлять парижан. Те, кто клеймят социалистов как обыкновенных смутьянов и террористов, принуждали людей к подчинению огнем и мечом.
К чему же привела эта резня, убийство тысяч мужчин, женщин и детей? Разве социализм мертв? Разве он утоплен в крови парижан? Социализм сегодня сильнее, чем когда-либо. Буржуазия Французской республики может объединяться для его уничтожения с российским Самодержавием, Бисмарк может принимать репрессивные законы, а демократическая Америка следовать в его фарватере – и все же он живет и развивается! И именно потому, что социализм сегодня превратился в могучую силу, именно потому, что даже в Англии он «витает в воздухе», настало время отдать справедливость Парижской Коммуне. Пришло время, когда даже противники социализма прочтут, по крайней мере, терпеливо, если не с сочувствием, честный и правдивый отчет о величайшем событии в социалистическом движении – и даже больше – всего столетия.
Элеонора Маркс Эвелинг
Июнь (неделя после Троицына дня) 1886 г.
+ + +
NBНе могу не отослать читателей к корреспонденции «Таймс» об убийствах в Мулен Сакэ и Клама задолго до вступления версальцев в Париж и к публикациям английской прессы о массовой бойне после их вступления. Вот некоторые выдержки, приведенные наугад:
«Бойню устроили в конце бульвара Малешерб, и тяжело было наблюдать, как мужчины и женщины всех возрастов и условий жизни идут через равные промежутки к фатальному исходу. Партия людей из трехсот человек пересекла бульвар лишь несколько мгновений назад… В Сатори, в среду, тысяча захваченных повстанцев восстала и избавилась от своих оков… Солдаты стреляли в толпу, и триста повстанцев погибли от пуль… В одной из колонн пленников … жандарм подгонял женщину кончиком своей сабли до тех пор, пока у нее не потекла кровь… Мсье Галифе остановил колонну, отобрал 82 (пленника) и приказал расстрелять их там же, а затем… Не менее тысячи коммунистов были расстреляны после их пленения (1 июня)… Человеческая жизнь стала настолько дешевой, что в человека стреляют охотнее, чем в собаку. Массовые казни все еще (через значительное время после прекращения боев) продолжаются в широких масштабах». «Таймс», май-июнь 1871 г.
«Несколько сотен повстанцев, укрывшихся в Мадлен, говорят, были заколоты штыками прямо в церкви… 11 вагонов, набитых трупами повстанцев, были захоронены во рву Исси… Никакой пощады не давали ни мужчинам, ни женщинам, ни детям… Расстреливали группами по 150 человек поочередно». «Дейли Ньюс», май-июнь 1871 г.
«Повсюду продолжаются повальные казни. Пленников ведут партиями в определенные… места, где расположены расстрельные команды и где заранее вырыты глубокие траншеи… У одной из них, близ казармы Наполеон, с прошлой ночи были расстреляны пятьсот пленников… Среди них, несомненно, были женщины и дети… Пленники вскоре после залпа сваливаются в траншею, где, если они не добиты выстрелами, их страдания прекращаются от удушья. Только два военных трибунала приговаривают к расстрелу по пятьсот человек в день. У Пантеона скопилось две тысячи мертвых тел». «Стандарт», июнь 1871 г.