Душенька. Завтра мы отправляемся в Тейран, до которого отсюда четыре дни езды. Вчера я к тебе писал с нашим одним подданным, но потом расчел, что он не доедет до тебя прежде двенадцати дней, также к m-me Macdonald, вы вместе получите мои конверты. Бесценный друг мой, жаль мне тебя, грустно без тебя как нельзя больше. Теперь я истинно чувствую, что значит любить. Прежде расставался со многими, к которым тоже крепко был привязан, но день, два, неделя — и тоска исчезала, теперь чем далее от тебя, тем хуже. Потерпим еще несколько, ангел мой, и будем молиться богу, чтобы нам после того никогда более не разлучаться.
Пленные здесь меня с ума свели. Одних не выдают, другие сами не хотят возвратиться. Для них я здесь даром прожил, и совершенно даром.
Дом у нас великолепный и холодный, каминов нет, и от мангалов у наших у всех головы переболели.
Вчера меня угощал здешний визирь, Мирза Неби, брат его женился на дочери здешнего Шахзады, и свадебный пир продолжается четырнадцать дней, на огромном дворе несколько комнат, в которых угощение, лакомство, ужин, весь двор покрыт обширнейшим полотняным навесом вроде палатки и богато освещен, в середине театр, разные представления, как те, которые мы с тобою видели в Табризе, кругом гостей человек до пятисот, сам молодой ко мне являлся в богатом убранстве. Однако, душка, свадьба наша была веселее, хотя ты не шахзадинская дочь и я не знатный человек. Помнишь, друг мой неоцененный, как я за тебя сватался, без посредников, тут не было третьего. Помнишь, как я тебя в первый раз поцеловал, скоро и искренно мы с тобою сошлись, и навеки. Помнишь первый вечер, как маменька твоя и бабушка и Прасковья Николаевна сидели на крыльце, а мы с тобою в глубине окошка, как я тебя прижимал, а ты, душка, раскраснелась, я учил тебя, как надобно целоваться крепче и крепче. А как я потом воротился из лагеря, заболел и ты у меня бывала. Душка!..
Когда я к тебе ворочусь! Знаешь, как мне за тебя страшно, все мне кажется, что опять с тобою то же случится, как за две недели перед моим отъездом. Только и надежды что на Дереджану, она чутко спит по ночам и от тебя не будет отходить. Поцелуй ее, душка, и Филиппу и Захарию скажи, что я их по твоему письму благодарю. Коли ты будешь ими довольна, то я буду уметь и их сделать довольными.
Давеча я осматривал здешний город, богатые мечети, базар, караван-сарай, но всё в развалинах, как вообще здешнее государство. На будущий год, вероятно, мы эти места вместе будем проезжать, и тогда все мне покажется в лучшем виде.
Прощай, Ниночка, ангельчик мой. Теперь 9 часов вечера, ты, верно, спать ложишься, а у меня уже пятая ночь, как вовсе бессонница. Доктор говорит — от кофею. А я думаю — совсем от другой причины. Двор, в котором свадьбу справляют, недалек от моей спальной, поют, шумят, и мне не только не противно, а даже кстати, по крайней мере не чувствую себя совсем одиноким. Прощай, бесценный друг мой, еще раз, поклонись Агалобе-ку, Монтису и прочим. Целую тебя в губки, в грудку, ручки, ножки и всю тебя от головы до ног. Грустно.
Весь твой
А. Г р.
Поклонись Ваценке, я к нему вчера писал, приехал ли Андрей Карлович, dis-lui que je lui en veux un peu, c: a: d: amicalement, il est reste trop longtemps dehors, et cela dans un temps ou sa presence a Tauris est de la plus grande urgence. * Впрочем, je lui en veux, покудова его нет, а коли воротился, так и дело в шляпе. Завтра Рождество, поздравляю тебя, миленькая моя, душка. Я виноват (сам виноват и телом), что ты большой этот праздник проводишь так скучно, в Тифлисе ты бы веселилась. Прощай, мои все тебе кланяются.
Коли будешь иметь оказию к папеньке и в Тифлис к бабушке и маменьке, пошли им всем поклон от меня, и Катиньке и Давыдчику, я скоро сам буду ко всем писать.
Примечания:
Полное собрание сочинений А. С. Грибоедова. Под редакцией И.А. Шляпкина С.В., т. 1, 1889, с. 332 — 334 (здесь же фототипия письма). Автограф — ЦГАЛИ. Это единственное дошедшее до нас письмо Грибоедова к жене. 9 декабря они виделись в последний раз. Н. А. Грибоедова после отъезда Грибоедова в Тегеран осталась в Тавризе. Остальные письма, отправленные жене в Тавриз, до нас не дошли (вероятно, сгорели при пожаре дома Грибоедовой в Тифлисе — см.: Шляпкин, т. 1, с. III), если не считать надписи на французском языке, выгравированной на крышке чернильницы, посланной в подарок: «Пиши мне чаще, мой ангел Нина. Весь твой А. Г. 15 января 1829 года. Тегеран» (хранится в Литературном музее Грузии).
* скажи ему, что я на него немного сердит, т. е. по-дружески: он слишком долго отсутствовал — ив такое время, когда его присутствие в Тавризе крайне важно (фр.).
Печатается по книге: А.С. Грибоедов. Сочинения. М., Художественная литература. 1988. (Здесь печатаются только письма). Сканирование, распознание, редактирование, гипертекстовая разметка и иллюстрации ХРОНОСа.