Друг и брат! Пишу тебе в пятом часу утра. Не спится.— Нынче день моего рождения, что же я? На полпути моей жизни 1) скоро буду стар и глуп, как все мои благородные современники.
Вчера я обедал со всею сволочью здешних литераторов. Не могу пожаловаться, отовсюду коленопреклонения и фимиам, но вместе с этим сытость от их дурачества, их сплетен, их мишурных талантов и мелких душишек. Не отчаивайся, друг почтенный, я еще не совсем погряз в этом трясинном государстве 2). Скоро отправлюсь, и надолго. Даже насчет любви моей будь беззаботен; я расхолодел, хотя моя Людмила 3) час от часу более ко мне жмется. 1 № «Сына отечества» разгадал тебе загадку. Скажу тебе коротко, как это все завязалось. Долго я жил уединен от всех, вдруг тоска выехала на белый свет, куда, как не к Шаховскому? Там по крайней мере можно гулять смелою рукою по лебяжьему пуху милых грудей etc. В три, четыре вечера Телешова меня с ума свела, и тем легче, что в первый раз, и сама свыклась с тем чувством, от которого я в грешной моей жизни чернее угля выгорел 4). И что для меня заманчиво было, что соперником у меня — Милорадович, глуп, хвастлив, идол Шаховского, который ему подличает. Оба скоты! Я этого chevalier bavard * бесил ежедневно, возбуждал против себя негодование всего дома, потом стрелял каким-нибудь тряпичным подарком в Ежову, и опять мирился, и опять ссорился. Между тем Телешова до такой степени в три недели нашей симпатии успела... в танцах, что здесь не могли ей надивиться, всякий спрашивал ее, отчего такая прелестная перемена? такое совершенство? А я, одаль стоя, торжествовал; наконец у меня зашлось рифмами, которые ты, вероятно, читал. Представь себе, с тех пор я остыл, реже вижусь, чтоб не разочароваться. Или то меня с ног сшибло, что теперь все так открыто, завеса отдернута, сам целому городу пропечатал мою тайну, и с тех пор радость мне не в радость.— Рассмейся.
Брат. Ты меня зовешь в деревню. Коли не теперь, не нынешним летом, так, верно, со временем у тебя поищу прибежища, не от бурей, не от угрызающих скорбей, но решительно от пустоты душевной. Какой мир! Кем населен! И какая дурацкая его история!
Прощай, мой друг; побывай у матушки. Любовь во второй раз, вместо чужих краев, определила мне киснуть между своими финнами. В 15-м и 16-м году точно то же было. Теперь я пропустил славный случай: Жоминьи хотел со мною путешествовать. Mais en attendant, qu'il faisait ses malles, je faisais l'amour *, и он укатил один.
Получил ли ты мое письмо на днях? и каким образом не дошла до тебя моя и Шаховского эпистола, вскоре после наводнения? Пиши, брат, не ленись, поправь-ка черный колпак на голове да примись за перо. Послушай: моя тысяча лежит дома за прошлый год; выручи ее, брат, в уплату 2300-т или подождешь? Ты ведь замышляешь о расширении своих владений, так монета нужна. Дениса Васильевича 5) обнимай и души от моего имени. Нет, здесь нет эдакой буйной и умной головы, я это всем твержу; все они, сонливые меланхолики, не стоят выкурки из его трубки. Дмитрию, Александре Васильевне, Анне Ивановне 6), чадам и домочадцам многие лета.
Примечания:
Письма к Бегичеву. Автограф — ГИМ, с пометой Бегичева: «825-го. С.-Петерб.»
1 Фраза эта трактуется как косвенное указание на 1790 г. как год рождения Грибоедова (ср. в Библии: «Срок нашей жизни 70 лет»), но в грибоедовское время нередко и тридцать лет считались половинным сроком человеческой жизни.
2 «Трясинно государство» — цитата из басни Крылова «Лягушки, просящие царя».
3 Е. А. Телешова; стихотворение, ей посвященное.
4 Здесь содержится намек (понятный Бегичеву) о женщине, глубокое чувство к которой Грибоедов пережил ранее и имя которой остается нам неизвестным. Возможно, именно ей написано письмо из Тавриза 17 ноября 1820 г.
5 Д. В. Давыдов.
6 Д. Н., А. В. и А. И. Бегичевы.
* болтливого рыцаря (фр.).
** Но в ожидании, пока он займется чемоданами, я занялся любовью (фр.).
Печатается по книге: А.С. Грибоедов. Сочинения. М., Художественная литература. 1988. (Здесь печатаются только письма). Сканирование, распознание, редактирование, гипертекстовая разметка и иллюстрации ХРОНОСа.