46. Д.И. Завалишину
Петровский Завод. 1862 г. Марта 8 дня
Любезный Дмитрий Иринархович!
Если бы было терпение на бумаге объяснить, написать, даже нарисовать и проч., и проч. мои извинения, мое раскаяние и мои просьбы, чтобы вы были великодушны и так добры и меня простили бы за мое молчание, и за все то, чем я пред вами виноват,— то я готов бы был написать десять листов извинений,— но вы тогда бы могли подумать, что это все, пожалуй, и одни слова; но, повторяю, по чувству любви и приязни, искренно от души и сердца, что я виноват пред вами за мое молчание. Я признаюсь чистосердечно — я довольствовался и тем, что всегда у всех спрашивал о вашем здоровье и вашей жизни; я знаю, что этого мало, я чувствую, что нам нужно, так сказать, размен мыслей и известий в нашем положении,— но тоже повторяю, что писал вам и прежде, что чрез почту у меня неодолимое отвращение писать так, как бы хотелось; чрез проезжающих — тоже имею какое-то недоверие, тем более, не знавши настояще, что за люди и в каком они с вами отношении. Брун ко мне пишет и почти упрекнул меня, что я к вам не пишу,— мне стало больно, совестно, и вот я взялся за перо.
Живу по-прежнему, один в полном смысле этого слова,— одно имею утешение, что иногда получаю письма из России — вот все наслаждение в моей настоящей жизни; но чем далее, то нашего полку убывает. Того и смотри, что придется уже ни одного письма не получать от старых своих знакомых и товарищей. Вы чрез Кат. священника сказали, что старик Волконский умер 1),— а я ожидаю с часу на час такого же известия о // С 194 А. В. Поджио; он писал ко мне из Москвы, что у него сделалась водяная болезнь,— прощается со мной и с тех пор не пишет, он писал, кажется, от июня месяца прошлого года. Вообразите, пишет Поджио, бедный, что он отчаянно болен, а его полиция гонит вон из Москвы, и он принужден был бросить и лечение и докторов и уехать в деревню какую-то около Москвы.
Пишет ко мне Оболенский из Калуги, что Бобрищев-Пушкин тоже болеет отчаянно и что Басаргин умер. Получаю иногда письма от Наталии Дмитриевны, она живет в Москве и хлопочет со своими имениями,— вот все, от которых получаю иногда письма.
Скажите мне, от кого из наших вы получаете письма, что к вам пишут и что они там делают? Скажите, какие ваши намерения, и думаете ли когда-нибудь побывать в России? Меня зовут... Но вопрос, где я буду жить, приехав туда. В столицах нельзя 2), а моя сестра не может жить кроме Петербурга, потому что там ее дети служат. Бестужев Михаил в этом году собирается ехать; дети его растут, надобно учить, вот причина его поездки.
Обещаю и даю вам слово, хотя кратко иногда, но писать к вам; мир, мир и мир, Дмитрий Иринархович. Бестужев уедет и нас только двое здесь будет, как стражи на развалинах наших прежних печальных жилищ. Соберусь с мыслями, буду к вам больше писать,— знаю, что вы добры, не злопамятны,— следовательно, надеюсь и от вас получать иногда письма,— прошу вас убедительно простить и не забывать навсегда вам преданного
Ивана Горбачевского
Я сделался почти слеп, прошу вас, пишите крупными словами ко мне — мне не хочется другому поверять и просить за себя читать ваши письма.
Иван Варфоломеевич г-н Поплавский писал ко мне, что за последнюю треть 1861 г. деньги будут ко мне высланы в январе месяце, но я до сих пор их не получаю. Прошу вас, Дмитрий Иринархович, не встретитесь ли вы где-нибудь и сказать ему об этом, если вы с ним знакомы. В противном случае, прошу вас, похлопочите, если вам это возможно.
Когда-нибудь при верной оказии пришлю вам письма кое-какие, мною полученные. Это для прочтения, если вам время позволяет.
Примечания:
1) Сообщение о смерти С. Г. Волконского оказалось неверным. Он умер в 1865 г.
2) После амнистии 26 августа 1856 г. декабристам было запрещено жить в столицах и столичных губерниях.
Печатается по кн.: И. И. Горбачевский. Записки. Письма. Издание подготовили Б. Е. Сыроечковский, Л. А. Сокольский, И. В. Порох. Издательство Академии Наук СССР. Москва. 1963.