LETTRE 12

Ch. S. Les effets et les livres que je viens de recevoir ont été abymés, par la négligence ou l'ineptie du Département des postes, au quel vous les avez confié. Cet abus de la confiance publique provient de ce que cette importante branche de l'administration est convertie en sinécure, et confiée à un courtisan de la vieille école, qui pendant plusieurs règnes a rempli avec plus ou moins de succès le rôle de bouffon 1). La vieille école en général n'est bonne à rien: confiez lui une armée, elle vous l'embourbe: confiez lui un palais, elle vous l'incendie: confiez lui un envoi, elle vous l'abyme 2).

— Je viens d'apprendre que plusieurs de nos exilés politiques demandent à servir comme soldats à l'armée du Caucase, pour se rapatrier avec le Gouvernement 3). Ils ont raison. Il y a seulement de l'imprudence à se hazarder à une telle démarche sans avoir passé préalablement par une légère épreuve. Il faut se faire administrer le premier jour cinquante coups de bâtons, le second cent, et le troisième deux cents: ce qui au bout du compte fera trois cent cinquante coups de bâtons. Après cette épreuve on pourra dire: dignus, dignus est intrare in isto docto corpore 4).

 

Перевод:

ПИСЬМО 12

Л. с. Вещи и книги, только что мною полученные, повреждены по небрежности или тупости почтового ведомства, которому ты их вверила. Подобное злоупотребление общественным доверием происходит оттого, что эта важная отрасль управления превращена в синекуру и доверена царедворцу старой школы, который при нескольких государях с большим или меньшим успехом играл роль шута. Старая школа вообще ни к чему не пригодна: доверьте им армию — они заведут ее в болото; доверьте дворец — сожгут; доверьте посылку — изгадят.

Мне стало известно, что некоторые наши политические ссыльные изъявили желание служить рядовыми в кавказской армии, чтобы вернуть себе милость правительства. Они правы. Однако было бы неосторожно решиться на такой шаг, не подвергнувшись прежде небольшому испытанию. В первый день получить пятьдесят палочных ударов, на второй сто, на третий двести, что вместе составит триста пятьдесят палочных ударов. После такого испытания можно будет сказать: dignus, dignus est intrare in isto docto corpore**.

 


Примечания:

Сохранилось во французском автографе ПД под № 12, без даты. Перевод (текст соответствует французскому автографу ПД) напечатан впервые в ПЗ (VI, с. 55—56, под № XIV).

 

1) ...le role de buffon («роль шута»).— Завершенная этими словами первая часть письма была сильно переработана Луниным в начале письма № 5 поздней редакции. См. наст. изд., с. 7.

А. Н. Голицын (1773—1844) еще мальчиком был представлен Екатерине II М. С, Перекусихиной, известной наперсницей императрицы; живость его характера, остроумие понравились великому князю Александру (будущему Александру I); в начале его царствования Голицын был известен как вольтерьянец, библиофил, светский человек, затем же, вместе с императором, впал в пиэтизм, мистику, всячески подчеркивал свое благочестие, чем вызывал постоянные насмешки прогрессивных кругов (Пушкин в своих стихах иронически обыгрывал разные прозвища и обращения к Голицыну — «святой отец», «благочестивая смиренная душа», «апостол Крюдперши» и др. См. Пушкин, II, 368, 915).

Лунин многое знал о потаенных сторонах придворной жизни: «Мы с любопытством слушали его рассказы о закулисных событиях прошедшего царствования и его суждения о деятелях того времени, поставленных на незаслуженные пьедесталы» (Басаргин, с. 133).

 

2) La vieille ecole... elle vous l'abyme («Старая школа... изгадят»).— Этой фразой оканчивается та часть письма № 12, которая в переработанном виде была включена Луниным в письмо № 5 поздней редакции. Далее тексты писем совершенно отличны. См. примеч. 6 к письму 5 поздней редакции.

 

3) ...pour se repatrier avec le gouvernement («чтобы вернуть себе милость правительства»).— Часть декабристов, приговоренных к сибирской каторге и ссылке, подали прошение о переводе рядовыми в Кавказский корпус. В 1837 г. было разрешено отправиться на Кавказ В. Н. Лихареву, М. А. Назимову, И. Ф. Фохту, А. И. Черкасову, M. M. Нарышкину, А. И. Одоевскому. Некоторым из ссыльных было отказано в просьбе: так, в 1842 г. просился в солдаты и не получил разрешения А. Е. Мозалевский (см. Эйдельман Н. Я. Из декабристских архивов.— «Дружба народов», 1975, № 11, с. 229); о спорах в декабристской среде насчет перевода на Кавказ свидетельствует и неудачная попытка ближайшего к Лунину человека С. Г. Волконского: за него ходатайствовали столь влиятельные лица, как М. С. Воронцов, но Николай I отказал. См. ЦГАОР, ф. 1146, оп. 1, № 2050, л. 121. 14 декабря 1839 г. соответствующую просьбу без результата подал М. А. Фонвизин (см. Фонвизин, I, с. 78).

В кругу декабристов, поселенных близ Иркутска, особенный, по-видимому, резонанс имели прошение Одоевского, связанное с известным покаянием, а также неудачные ходатайства Е. 3. Канкриной о переводе на Кавказ ее брата Артамона Муравьева. См. ЦГВИА, ф. 1, оп. 1/5, № 11507 (1837 г.) и № 11502 (1839 т.).

Чрезмерная односторонность лунинского суждения позже была возможно осознана и самим автором «Писем из Сибири», который снял в поздней редакции слова насмешки и упрека насчет товарищей, переводимых на Кавказ.

 

4) ...dignus, dignus est intrare in isto docto corpore («достоин, достоин вступить в эту ученую корпорацию»).— Принятая старинная формула, сопровождавшая присвоение ученой степени в университетах.