5.6. Экспансия индоевропейцев на запад и север

Пока шла речь о юго-западном направлении экспансии среднестоговцев, в сторону Балкан и Малой Азии. Можно предполагать, что практически в то же время началась и их экспасия в лесные области к западу и северу от индоевропейской прародины. Вполне вероятно, что первые проникновения среднестоговцев на север происходили значительно ранее распространения культур шнуровой керамики: «Обычай степных племен домешивать в глину ракушки распространяется далеко на север в лесную зону. Керамика с примесью толченых раковин часто встречается на первом этапе развития волосовской культуры. Керамика с раковинной примесью появляется в Подмосковье» [230, с. 165].

Однако здесь эта экспансия, вероятно, имела характер не столько военного завоевания, сколько постепенного проникновения, подобного освоению европейцами лесных районов Северной Америки, но значительно более медленного: «Украшение посуды шнуровым орнаментом впервые использовали среднестоговские племена. …Не исключена возможность, что в период наибольшего проникновения на северо-запад среднестоговские племена внесли своеобразный импульс, который привел к появлению наиболее ранних образцов шнуровой керамики у местного населения лесостепного Правобережья, в частности круглодонных горшков типа Бурты-Зеленки в Каневском Поднепровье и нижнем Поросье. …Как известно, шнуровая орнаментация глиняной посуды широко распространяется в Европе в эпоху ранней бронзы, где во второй половине – конце ІІІ тыс. до н. э. [с учетом калиброванных дат – уже с конца IV – начала III тыс. до н. э. – И. Р.] на большой площади сложилась область так называемых культур шнуровой керамики – среднеднепровская, подкарпатская, городско-здовбицкая, фатьяновская, злоцкая, саксонско-тюрингская, чешско-моравская и другие» [2, с. 154, 157, 156].

«Во второй половине III – начале II тыс. до н. э. [с учетом калиброванных дат – уже с конца IV – начала III тыс. до н. э. – И. Р.] в составе населения Восточной и Средней Европы произошли значительные изменения. Они были вызваны расселением среди местного поздненеолитического населения скотоводческо-земледельческих племен, культуры которых получили название культур шнуровой керамики, кубков, ладьевидных топоров, одиночных погребений, боевых топоров и др. Ранние памятники этих культур обнаруживают значительное сходство в формах и орнаментации глиняной посуды, типах каменных орудий, в погребальном обряде, что позволяет объединить их в культурно-историческую общность племен шнуровой керамики, которая занимала в Европе огромную территорию – от Волги на востоке до берегов Рейна на западе и от Южной Скандинавии на севере до Швейцарии, Чехословакии, Поднестровья и Среднего Поднепровья на юге. На территории распространения племен шнуровой керамики в результате включения в их состав местного субстрата возникло более 20 родственных культур и культурных групп с локальными особенностями. (…)

Для племен шнуровой керамики характерны курганные и грунтовые захоронения в скорченном положении, глиняные сосуды эсовидной формы и шаровидные амфоры с короткой шейкой и двумя ручками-ушками в наиболее широкой части тулова, орнаментированные отпечатками шнура и нарезными линиями, а также боевые каменные сверленые топоры. …В состав домашнего стада входили крупный и мелкий рогатый скот, свинья, лошадь. Племена шнуровых культур выращивали пшеницу, ячмень, овес и другие злаки. Они жили на сравнительно небольших поселениях в наземных или немного углубленных прямоугольных жилищах столбовой конструкции. Предполагается существование у них и наземных срубных жилищ. (…)

Большинство исследователей считают, что культуры шнуровой керамики не имели ничего общего с поздненеолитическими культурами Волго-Окского бассейна, Верхнего Поднепровья, Восточной Прибалтики, Южной Скандинавии и Средней Европы. На этих территориях племена шнуровых культур пришлые, они расселились среди местного населения. Сходство предметов, происходящих из разных мест расселения племен шнуровой керамики, не оставляет сомнений в том, что эти племена имели общего предка. (…) С появлением племен шнуровой керамики и боевых топоров на территории Восточной Европы начался бронзовый век» [73, с. 35]. «Очевидно, эта культурная общность культур с боевыми топорами и культур шнуровой керамики относится к индоевропейской семье народов» [74, с. 75].

Это и были носители «древнеевропейской» группы диалектов, включая древнейший германо-балто-славянский. В то же время очевидно, что далеко не все из тех «более 20 родственных культур и культурных групп» положили начало какой-либо из ныне существующих групп индоевропейских языков, т. е. многие из них не оставили прямых потомков.

Здесь следует еще подчеркнуть, что к северу и особенно к северо-востоку от территории Украины на протяжении всего бронзового и раннего железного века сохранялось преобладание потомков неолитического населения, предков финно-угорских народов – племен ямочно-гребенчатой керамики. Даже проникшие с запада в междуречье Волги, Оки и Камы индоевропейские фатьяновские племена растворились среди местных аборигенов: «Фатьяновцы, как теперь полагают, соединились с местным населением, и этот симбиоз стал субстратом населения следующей культуры» [313, с. 132] И позднее, во II тыс. до н. э. племена ямочно-гребенчатой керамики даже вновь продвинулись на Левобережную Украину в виде марьяновско-бондарихинской культуры [310, с. 213].

По всей видимости, причины такой стойкости культурных традиций угро-финнов коренились вовсе не в их военном превосходстве, а в их ориентации на экологические условия таежной зоны, вообще не на земледелие, а на охоту, собирательство и рыболовство лесной полосы. В бронзовом веке климат был, возможно, даже более континентален, чем сейчас. Так что земледелие к северо-востоку от Украины было вряд ли возможно, в особенности на бедных подзолистых почвах. И скотоводство в зоне густых лесов тоже не может быть основой хозяйства. Так что индоевропейцы не очень и рвались на север. Хотя пример той же фатьяновской культуры показывает, что они там все же появлялись и жили среди местных племен.

Очень странное возражение против “среднестоговской” концепции выдвинуто в статье С. В. Кончи: «В конце концов ни М. Гимбутас, ни кому-либо из тех, кто разделял ее взгляды, так и не удалось убедительно продемонстрировать проникновение степного населения или его потомков западнее и севернее левобережья Среднего Дуная» [223, с. 84]. Ведь приведенные выше цитаты о проникновении потомков среднестоговского населения «от Волги на востоке до берегов Рейна на западе и от Южной Скандинавии на севере до Швейцарии, Чехословакии, Поднестровья и Среднего Поднепровья на юге» взяты из официального справочного издания по археологии. Причем вряд ли все авторы и редакторы этого издания были единомышленниками Марии Гимбутас.