Родственные проекты:
|
Великая Война и Февральская Революция
1914-1917 гг.
Книга 1
{25}
ГЛАВА ВТОРАЯ
1914 год. — Ставка Верховного Главнокомандующего. — Положение на фронте. —
Первая поездка Государя на фронт. — Состав свиты.— В Ставке с 21 по 23 сентября.
— Болезнь министра двора. — Поездка в Ровно. — В лазарете В. К. Ольги
Александровны. — Посещение Холма и крепости Осовца. — Возвращение в Царское
Село. Петербургские слухи и сплетни. — Смерть Румынского Короля. Начало войны с
Турками. — Положение на фронте в первой поло вине октября. — Наша победа. —
Вторая поездка Государя на фронт. — Генерал Дубенский и лейб-хирург Федоров. — В
Минске. — В Ставке. — Герои Ставки. — Лейб-гусары и Конная Гвардия. — Герои с
фронта. — Поездка в Холм и Седлец. — Государь у раненых. — Возвращение в Ставку.
— Посещение Ровно и Люблина. — Государь в крепости Ивангород. — Объезд полей
сражения и доклад Генерала Шварца. — Жалобы на шпионство евреев и меры против
них — Посещение Гродно и встреча с Государыней. — Посещение Двинска и
возвращение в Царское Село. — Смерть от ран Князя Олега Константиновича.
С начала войны и до августа 1915 г. Ставка Верховного Главнокомандующего была
расположена при железнодорожной станции Барановичи в нескольких верстах от
Прусской границы в месте расквартирования до войны одной из железнодорожных
бригад. Ряды солдатских бараков и офицерских домиков в порядке и просторно
раскинулись среди сосновой рощи, соединяемые аккуратными дорожками. Деревянная
церковь с колокольней придает поселку уютный вид. За ним тянется довольно густой
сосновый лес. Вправо приткнулось полуеврейское местечко Барановичи, со всеми
незатейливыми удобствами для солдат, для препровождения свободного времени (до
войны).
Вглубь военного расположения, от главного пути шла подъездная ветка, на которой
и жил сам Вел. Князь Николай Николаевич, его брат Петр Николаевич, Начальник
Штаба г.-м. Янушкевич, генерал-квартирмейстер Данилов и еще несколько состоящих
при Вел. Князе лиц. В поезде был вагон-ресторан, где столовались, за счет Вел.
Князя, все жившие в поезде. Невдалеке от главного поезда стоял второй, в котором
помещались прочие чины штаба. В бараках расположились канцелярии, а в красивом
домике, где жил в мирное время командир бригады, поместилось Управление
генерал-квартирмейстера.
Для военной охраны Ставки там находился л.-гв. Казачий. Его Величества полк,
который в войну 1877 г. составлял конвой тогдашнего Главнокомандующего Вел.
Князя Николая Николаевича Старшего. Для охраны по существу была команда агентов
от Петербургского Охранного Отделения, под командой ротмистра Басова,
подчинявшегося коменданту Ставки ген. м. Саханскому. В само же местечко было
командировано довольно много чинов общей полиции для порядка {26} в местечке,
так что дело охраны можно было считать налаженным хорошо.
Ставка переживала тогда тревожные дни. На нашем Северо-Западном фронте было
неблагополучно. В конце августа (8, 9 сент. н. ст.) немцы начали наступление и,
после упорных боев, армия ген. Ренненкампфа (I) была отброшена из Восточной
Пруссии и отступила к Неману. 10-го же армия отступила за Бобр и Нарев.
Виновниками поражения считали Ренненкампфа и Главноком. Северо-Западным фронтом
ген. Жилинского. Последний был сменен и заменен ген. Рузским. Его популярность
по Галиции была очень велика. Она, к тому же, раздувалась либеральной прессой.
Семья Рузских по Киеву считалась на стороне общественности. Но были у генерала и
враги, которые критиковали его поведение в Галиции и рассказывали про него
всякие гадости.
С назначением Рузского положение на фронте изменилось резко, к лучшему. С
средины сентября он перешел в наступление и немцы стали отступать по всему
фронту. 20-го сентября войска 10-ой армии взяли с бою Сувалки и продолжали
теснить противника к границе. То была большая наша победа. Это совпало с первой
поездкой Государя на фронт.
20-го сентября Государь отбыл из Ц. Села в Ставку. Его сопровождали ехавшие в
одном с ним поезде: министр Двора граф Фредерике, флаг-капитан Нилов, дворцовый
комендант ген. Воейков, гофмаршал князь Долгорукий, начальник канцелярии
министра двора ген. Мосолов, начальник военно-походной канцелярии Е. В. князь
Орлов, его помощник полк. Дрентельн, лейб-хирург Федоров и военный министр ген.
Сухомлинов. Про последнего говорили, что как ученый специалист и знающий хорошо,
по прежним должностям в Киеве, Юго-Западный театр военных действий, он может
быть очень полезен при поездке для Государя. Комендантом поезда был начальник
дворцовой полиции полковник Герарди.
На час же раньше царского поезда шел двойник по внешнему виду, поезд „литера Б".
В нем ехали: помощник начальника канцелярии министра двора барон Штакельберг,
заведующий отделом печати той же канцелярии Суслов, их небольшая для поездок
канцелярия, офицер конвоя Его. Вел. {27} с несколькими казаками для встреч,
офицер Собственного Е. В, полка с несколькими солдатами, два фельдъегерских
офицера, заведующий царским гаражом г. Кегрес, получивший с войной офицерский
чин, два чиновника канцелярии дворцового коменданта, а также Начальник Охранной
агентуры, подведомственной дворцовому коменданту полк. Спиридович, с одним из
его помощников и с командой из 25 чинов охраны. Комендантом этого поезда состоял
полк. Ратко. Последний вагон нашего поезда составлял остроумно придуманный
Кегресом вагон-гараж императорских автомобилей, где помещались и шоферы. Задняя
стенка этого вагона, при надобности откидывалась и превращалась в сходню, по
которой автомобили выходили из вагона и входили в него. По наружному виду этот
вагон ничем не отличался от других вагонов поезда.
В 5 ч. 30 м. дня 21-го сентября императорский поезд плавно подошел к станции
Барановичи, где Государя встретил Верховный Главнокомандующий, после чего поезд
был переведен в сосновую рощу, влево от домика генерал-квартирмейстера. Левее,
на другом пути, поставили и наш поезд „Литера Б". Часовые железнодорожного полка
охватили широким кольцом район императорских поездов, поставили пропускные посты
от частей дворцового коменданта и обрисовался район, за который отвечал уже наш
генерал с подчиненными ему частями. Лил дождь, было холодно. Уныло шумел кругом
лес.
Государь с Вел. Князем поехали в автомобиле в церковь. Просторный, барачного
типа храм, был полон нижних чинов и офицеров. У подъезда Государя встретили Вел.
Князья Кирилл Владимирович и Петр Николаевич, высшие чины штаба, группа
офицеров. Отец Шавельский служил молебен. Впереди иконостаса была видна икона
Божией Матери, привезенная из Троице-Сергиевской Лавры, о чем говорилось выше.
После службы все разъехались по своим помещениям, а вечером Государь долго
принимал доклад в поезде Верх. Главнокомандующего.
На следующий день в 10 ч. утра Государь один направился к домику ген.
квартирмейстера. У крыльца Государя встретил с рапортом дежурный по штабу
офицер, а на крыльце {28} генерал Данилов. Там Его Величество занимался с Вел.
Князем, начальником штаба и генералом Даниловым около двух часов. После доклада
Государь принял приехавшего с фронта генерала Рузского и поздравил его своим
генерал-адъютантом, а затем, до завтрака, гулял в лесу.
Вечером, после обеда, собравшись в нашем салон-вагоне, мы делились впечатлениями
и новостями. Французы настойчиво просили нашего наступления. В Ставке весьма
умеренно расценивали генерала Янушкевича, считали его даже неподходящим к
занимаемой должности. О генерале Данилове говорили, как о большом работнике и
только. Много толков подняло то обстоятельство, что к Государеву докладу утром
не был приглашен военный министр Сухомлинов. Того не пожелал Вел. Князь. Ничего
хорошего эти раздоры не предвещали. Вел. Князь продолжал свои интриги против
Сухомлинова.
На следующий день с графом Фредериксом произошел легкий удар. Его болезнь во
время войны была особенно нежелательна. Теперь он по должности командующего
императорской главной квартирой получал особо важное значение. Он мог
контр-асигнировать любое высочайшее повеление. И занимай эту должность человек
здоровый во всех отношениях, многое впоследствии могло бы направиться иначе, чем
это произошло. Граф лично понимал, что ему пора на покой, но его почтенная
супруга настаивала на сохранении места, дававшего такое исключительное
положение. Государь же не хотел удалением графа обижать его. Так все и
оставалось по старому. С новым припадком положение ухудшалось.
В тот же день, 23-го, Государь выехал в Ровно, куда прибыли утром 24-го. В Ровно
находился большой лазарет, которым заведывала Вел. Кн. Ольга Александровна.
Великая Княгиня встретила Государя на вокзале и в одном автомобиле они поехали в
госпиталь.
Вел. Княгиня была удивительная работница. По уходу за ранеными она ничем не
отличалась от простых сестер милосердия в том отношении, что охотно исполняла
всякую {29} работу без исключения, чем приводила в большое удивление нижних
чинов. Раненые ее обожали.
Осмотрев подробно госпиталь, побеседовав с сестрой, Государь в час дня уже
выехал из Ровно и вечером прибыл в Холм, где находился штаб главнокомандующего
Юго-Западным фронтом генерал-адъютанта Иванова. По пути из Холма в Гродно
Государь приказал остановиться в Белостоке и, в приготовленных заранее военных
автомобилях поехал со свитой в крепость Осовец, которая, незадолго перед тем,
выдержала мужественно страшнейшую бомбардировку. Поездка эта была организована
генералами Воейковым и Сухомлиновым, неожиданно даже для Ставки и вооружила
окончательно Великого Князя против военного министра.
Приехав в Осовец, Государь находился в поле обстрела неприятельской артиллерии.
Восторг крепостного гарнизона, увидевшего Государя, не поддается описанию.
Встретивший Государя перед крепостью генерал Шульман, комендант, не мог придти в
себя от неожиданности, увидав Государя. Государь посетил церковь, пострадавшую
при бомбардировке, один из фортов, смотрел гарнизон. При разговоре со
священником спросил, было ли страшно при бомбардировке, тот ответил Государю:
„Никак нет, Ваше Императорское Величество. Только мне скучно стало, когда
снаряды стали ложиться близь церкви и я пошел в храм."
Вернувшись в поезд очень довольным, Государь благодарил горячо Сухомлинова и
Воейкова.
Продолжали путь на Гродно. Там Государь осмотрел форты и госпитали, затем
проследовал в Вильно, где тоже осматривал госпитали и 26-го вернулся в Царское
Село.
Верховный Главнокомандующий придавая особое значение посещению Государем Осовца,
отдал о том приказ, в котором были такие слова: „Таким образом Его Величество
изволил быть вблизи боевой линии. Посещение нашего державного Верховного Вождя
объявлено мною по всем армиям и я уверен воодушевит всех на новые подвиги,
подобных которым святая Русь еще не видала.,,
Вечером 27 сентября стало известно, что Князь Олег Константинович, служивший в
л.-гв. Гусарском Е. В. полку, {30} ранен. Князю шел 22 год. (См. также книгу ВК
Гавриила Константиновича «В Мраморном дворце» на нашей странице – LDN). В мае
1913 года он окончил с серебряной медалью лицей и был зачислен корнетом в
Гусарский полк. Как и вся молодежь, князь горел желанием схватиться с врагом,
отличиться.
27 сентября, после полудня, вторая гвардейская кавалерийская дивизия наступала
по направлению к Владиславову. В авангарде шли два эскадрона Гусарского полка.
Проходя близь деревни Шильвишки, передовые части столкнулись с немецкими
разъездами. Началась перестрелка. Князь. Олег стал просить эскадронного
командира разрешить ему со взводом захватить неприятельский разъезд. Тот сперва
не соглашался, но, наконец, отдал приказание. Князь Олег полетел со взводом
преследовать немцев. Кровная кобыла Диана занесла князя далеко вперед. И, когда
победа была уже достигнута, когда часть немцев была уже перебита, а часть
сдалась, один из раненых немецких кавалеристов, лежа, прицелился в Князя.
Раздался выстрел, князь свалился тяжело раненый. Раненого на арбе перевезли в
Пильвишки, где он причастился. Затем повезли в Вильно, куда приехали на другой
день в 10 час утра. Перевезли в госпиталь, где исследование раны показало
начавшееся гнилостное заражение крови. Пуля, войдя в правую ягодицу пробила
прямую» кишку и застряла в левой. Все-таки прибегли к операции. Оперировал
профессор Цеге фон Мантейфель, помогали профессора Мартынов и Оппель,
присутствовал, доставивший раненого, дивизионный врач Дитман.
Князь перенес операцию хорошо и, когда, днем, была получена телеграмма от
Государя о пожаловании князю ордена Св. Георгия, он был счастлив и с гордостью
показывал телеграмму профессору Оппелю. Генералу Адамовичу князь радостно
говорил: „Я так счастлив, так счастлив. Это нужно было. Это поднимет дух.
В войсках произведет хорошее впечатление, когда узнают, что пролита кровь
Царского Дома., Вечером, когда брат, князь Игорь, прочел полученную от
Верховного Главнокомандующего телеграмму, раненый сиял. Ночью положение стало
ухудшаться. С утра 29-го стал впадать в забытье. Около 3-х часов навестил
раненого Вел Кн. Андрей Владимирович. Затем быстро, пошло на ухудшение. Начался
бред. Силы падали. Стали давать шампанское.
{31} Вливали в руку соляной раствор. Когда, вечером, приехали родители, князь
узнал их и сказал: «наконец, наконец».
Великий Князь-отец привез крест Св. Георгия, деда раненого. Прикололи к рубашке.
Раненый очень обрадовался, целовал крестик. Стал рассказывать, как была атака,
но впал в забытье. Начался бред. Пригласили священника. Торжественная тишина.
Чуть слышно шепчет священник отходную. На коленях у изголовья отец бережно
закрывает глаза умирающему. Мать безнадежно старается согреть ему руки. В ногах,
еле сдерживая рыдания, брат Игорь и старый воспитатель-друг. В 8 час. 20 мин.
Князя не стало. Императорский Дом, в лице юного героя, принес на войну первую
жертву родине.
3-го октября Князя похоронили в родном имении Осташево. Общество и пресса
отнеслись очень тепло к смерти Князя. В нем видели начинающего большого поэта.
Изданный Князем, к юбилею лицея в 1912 году, выпуск 4 «рукописей Пушкина»,
представляющий факсимиле гениального поэта, сохранившихся в музее лицея —
останется памятником о Князе Олеге.
В конце сентября пришло известие о смерти Румынского Короля. Он был фельдмаршал
русских войск. Германофил. Теперь, с новым Королем, явилась надежда, что Румыния
станет на сторону союзников. Наследником стал принц Кароль, которого некоторые
так хотели женить на одной из наших Великих княжон.
Странное было уже и тогда настроение в Петрограде. Откуда-то шли сплетни, будто
Государыня, и особенно ее сестра, переписываются со своими немецкими,
родственниками. Будто Государь уже хочет заключить сепаратный мир. Эти сплетни
настолько были лишены какого либо реального смысла, что надо было, лишь
удивляться, как их могли распространять люди хорошего Петроградского общества.
(Теперь, в 1940 г. сказали бы, что это были агенты пятой колонны). С фронта же
шли слухи, что еврейское население чуть ли не сплошь занимается шпионажем. Это
шло от строевых военных и авторитетно подтверждалось Ставкой. И все это
переплеталось с выдумкой, будто Распутин играет в руку немцев, что было
совершеннейшим вздором, вздором {32} вполне доказанным, так как Распутин
находился под зорким наблюдением трех компетентных учреждений.
Первая половина октября протекала в большой тревоге, Отвечая на нажим немцев,
который стал обозначаться уже с конца сентября, на левом берегу Вислы, Ставка
начала так называемую Варшавскую операцию. Из Галиции были переброшены на Вислу
9, 4 и 5 армии, занявшие фронт от Сандомира и почти до Варшавы. Они начали
наступление, пытаясь перейти Вислу, но потерпели неудачу. Немцы помешали; и даже
заставили 2-ю армию Шейдемана, защищавшую Варшаву, отступить на линию фортов.
Теперь стали обвинять Шейдемана и Иванова. Ставка взяла руководительство
операцией в свои руки. 1-го октября 2 и 5 армии, переданные под командование
генерала Рузского, перешли в наступление. Немцы стали отступать. Наши наступали
уже всем фронтом от Варшавы до Сандомира. Отступление немцев усилилось, за ними
дрогнули и австрийцы, начавшие отходить от Сана, Наши армии наступали широким
фронтом (до 400 верст) от Нижн. Буга до Карпат. Это была большая победа,
окончательно определившаяся к 20-м числам октября, одержанная главным образом
над германцами. Было чему радоваться.
Последний успех сгладил несколько негодование, вспыхнувшее от дерзкого по манере
начала войны с Турцией. Ранним утром 16-го октября турецкий флот обстрелял
Одессу, Евпаторию, Севастополь и Новороссийск, без объявления нам войны. На
такой шаг турки пошли, конечно, только под влиянием немцев Манифест Государя о
войне с Турцией нашел горячий отклик в обществе. Заговорили о Константинополе, о
Св. Софии Вспоминали имена Скобелева, Гурко, Радецкого и других героев Турецкой
войны 77-78 гг.
21 октября исполнилось 20 лет церствования Государя. Утром Их Величества
приобщились Св. Тайн в Феолоровском соборе. День был яркий, солнечный. Через
несколько часов императорский поезд унес Государя в Действующую армию. Его
Величество сопровождали все лица первой поездки, кроме графа Фредерикса и
Мосолова. Вновь был взят Н. П. Сабчин В поезде Литера Б был новый человек отст.
генерал Дубенский, которому было поручено составление описаний поездок Государя.
Его прикомандировали к {33} канцелярии министра двора и в поездках он подчинялся
непосредственно барону Штакельбергу. Купе генерала было соседним с моим, и мы
стали сходиться с ним с первых же дней. Генерал внес в наше общество свежую
струю извне. В первый же вечер, когда мы собрались после обеда в гостиной,
Дубенский стал расспрашивать, что такое Распутин, почему он играет роль при
дворе и т. д. Это было так неожиданно и странно коснуться именно этой темы, о
которой мы никогда между собой не говорили. Стали ему разъяснять, что никакого
влияния его нет, что все это сплетни и т. д. Но странно, в нашем поезде
столкнулись два разных теперь начала. То же было и в царском поезде. Там чужое
начало принес с собой лейб-хирург Федоров. Женатый на москвичке из купеческой
семьи, он хорошо знал среду купечества и много говорил об этой силе, все более и
более добивавшейся власти. Имена Рябушинских, Второвых, Гучковых и других
москвичей пересыпались в разговорах с Федоровым. Много там было неясного,
недоговоренного, что уразумелось только потом.
22 октября Государь прибыл в Минск и, осмотрев несколько госпиталей, выехал в
Ставку, куда приехали к вечеру того же дня.
В Ставке царило приподнятое настроение. Отступление немецких армий по всему
фронту считали победой, а на турецком фронте наши взяли Баязет. Заслугу по
операциям против немцев приписывали Ставке. Вел. Князь, ген. Янушкевич и Данилов
были награждены Георгиевскими крестами. Попутно поругивали за нерешительность
командующего Юго-Зап. фронтом Иванова. Очевидно он был кончен. Он был стар.
24-го Государь смотрел свой Гусарский полк, а на следующий день Конную гвардию.
Благодарил за подвиги. Раздавал награды солдатам и офицерам.
Вечером 25-го Государь выехал в Холм, куда приехал утром на следующий день,
посетил собор и госпиталь Красн. Креста, который был переполнен ранеными в боях
на Сане. Входя в палату, Государь обычно здоровался в полголоса и после ответа
начинал обходить раненых по кроватям, останавливаясь и разговаривая с каждым.
Просто и хорошо {34} разговаривали солдаты, хотя и волновались от восторга. „Как
же ты ранен?", спросил одного Государь. „Ручной гранатой, Ваше Императорское
Величество". „А вы разве близко сошлись?" „Да вот маленько подальше, как Ваше
Величество стоите передо мною".
Государь улыбнулся я подошел к следующему. Особо тяжело раненым Государь вручал
Георгиевские медали, а некоторым кресты. Каждый крестился, принимая награду,
целовал медаль иди крест, благодарил Государя. И с каким восторгом смотрели они
на Государя. Один тяжело раненый в Холме настолько был слаб, что не мог поднести
к губам крестик. Он попросил сестру. Та поднесла к его губам и он прильнул к
нему со слезами. А пока Государь обходил какой либо госпиталь, лица свиты, от
имени Государя, раздавали медали по другим госпиталям, посетить которые Государь
не имел времени. Посетив Седлец, Государь 27-го. вернулся в Ставку. Было сыро и
холодно. Туман полз по лесу.
28-гo вечером Государь выехал в Ровно и провел там 29-ое, посещая госпитали.
30-го прибыл в Люблин, посетил собор, несколько госпиталей, смотрел войска и
после полудня прибыл в крепость Ивангород.
Мы с генералом Джунковским приехали, в Ивангород еще накануне, засветло и успели
объехать с комендантом крепости Шварцем, только что произведенным в генералы,
все те места, которые предполагалось показать Государю. В интересных рассказах
молодого коменданта, грудь которого была украшена Св. Георгием за Порт-Артур,
перед нами оживала вся героическая эпопея только что пережитая крепостью.
С 26 сентября по 13 октября крепость не только отразила три атаки, но и своим
умелым огнем прикрывала наши геройские корпуса (Гвардейский и Кавказский),
содействовала их переходу в наступление, поддержала их атаку и содействовала
конечному успеху. Объезжая места тех удивительных сражений за Вислой, проезжая
мимо, казалось бы, непроходимых болот, тех низин, которые проходили под
беспрестанным огнем наши войска, чтобы выбить с высоких песчаных бугров и из
сплошного леса немцев, невольно {35} приходилось восхищаться, благоговеть перед
доблестью русского солдата, русского офицера.
С воодушевлением рассказывал комендант про дружные действия всех родов войск.
Там наша гвардия заставила отступить немецкий гвардейский корпус. Там наша
крепостная артиллерия сделала то, что двинутая вперед пехота, сбивши врага, уже
продолжала неустанно теснить его и наши войска дошли до Кракова. В Ивангороде со
дня на день уже ждали известия о. взятии Кракова, как вдруг пришло известие, что
войска наши остановились. Штурма Кракова не будет. Для овладения им будет
сформирован отдельный корпус.
Все это рассказывалось Шварцем просто, без рисовки, без выставления себя на
первый план, а наоборот, с подчеркиванием отличных действий других.
Государь приехал 30 октября после завтрака. Кроме начальствующих лиц, Государя
встречал Вел. Князь Николай Михайлович. Как только Государь вышел из вагона, с
крепости загремел салют и императорский штандарт взвился над крепостью, вместо
обычного флага. Шварц отчетливо отрапортовал о благополучии в крепости, закончив
словами:
„Атака крепости трижды отбита и неприятель трижды отражен".
Приняв рапорт, Государь пожал руку коменданта и сказал:
„Благодарю вас и гарнизон за доблестную оборону, в особенности крепостную
артиллерию».
После представления начальников частей гарнизона, Государь сел в автомобиль со
Шварцем и поехал в крепость. Государь расспрашивал про бои. Проезжая мимо дома
коменданта, Государь вспомнил, как он жил в нем в 1892 году, будучи еще
наследником, вместе с Императором Александром III, во время маневров, причем
сказал:
„Как влечет меня всегда к тем местам, которые я посещал в детстве и молодости".
Среди шпалер геройского гарнизона Государь подъехал к собору. На паперти, с
крестом, встретил протоиерей отец Иаков. Было отслужено краткое молебствие.
Батюшка волновался и после молебна, обласканный Государем, не дал приложиться к
кресту никому из сопровождавших Государя {36} лиц. После выхода Государя из
церкви это вызвало, со стороны военного министра замечание: — „Что же это вы,
батюшка, нас всех крестом обошли?" Батюшка смутился, а затем, как-то вдруг
нашелся, низко поклонился министру и проговорил восторженно:
„Ваше высокопревосходительство, простите. Но когда солнце всходит — все звезды
меркнут“.
Государь прошел на центральный пункт управления огнем крепостной артиллерии, где
командир таковой подполковник Рябинин доложил на плане о расположении наших и
неприятельских батарей, а Шварц сделал подробный доклад о всех событиях обороны.
Осмотрев затем отнятые у немцев тяжелые орудия, снявшись группой с офицерами
гарнизона, Государь поехал на линию фортов левого берега. Государь вошел в
полуразрушенный снарядами костел фольварка Опатство, который был сравнен
снарядами с землей. Ксендз начал молебен. А сырой ветер пронзительно гулял и
гудел по заваленному кирпичами храму, придавая происходившему характер чего-то
необычайного, театрального. Государь поблагодарил ксендза и сделал пожертвование
на восстановление костела.
Осмотрев затем укрепления вокруг фольварка, Государь проехал на форт Ванновский,
где слушал объяснения коменданта и инженеров. В это время Шварцу подали
телеграмму. Государь спросил: „Ну, что там?" Шварц доложил, что генерал Алексеев
сообщает ему о назначении, его инспектором инженеров особой армии, формируемой
для осады крепости Краков.
„Очень рад", сказал Государь, „желаю вам и там вписать в нашу историю такую же
светлую страницу, как вы это сделали здесь."
Уже совсем стемнело, когда Государь вернулся в поезд.
Шварц был приглашен к Высочайшему обеду. Государь продолжал расспрашивать про
отдельные моменты обороны. После обеда, узнав, что на станции остановился поезд
с ранеными, Государь посетил его, разговаривал с ранеными, раздавал медали. На
другой день, с 7 утра Государь начал смотры Гвардейск. экипажа, крепостной
артиллерии и других войск, раздавал награды и затем вновь объезжал места
недавних {37} боев. Государь спускался в окопы, осматривал блиндажи, смотрел
места, где только груды развалин да торчавшие одиноко трубы указывали, что там
были поселки, настолько все было сметено ураганным огнем. На одном таком
пожарище Государь подошел к костру, у которого грелись двое крестьян и мальчик.
Государь спросил, где их дом, откуда они. Один ответил, что дом сожгли немцы.
„Они и собаку мою убили, а я за нее и пяти рублей не взял бы". „Чем же она
мешала немцам?" Спросил Государь. „Да они думали, что я шпион, а она мне
помогает".
Видя простоту Государя, крестьянин Осип Мазурек попросил Его Величество, чтобы
ему дали более удобную землю под избу, чем та, где лежали только груды развалин.
Государь обещал, о пока приказал выдать обоим пособия. Продолжая осмотр,
Государь посетил вновь строившийся костел в Брженницах и дал денег на достройку,
после чего вернулись завтракать. Вновь был приглашен Шварц. Также были
приглашены подполковник Рябинин и командир моряков.
После завтрака осмотр продолжался до вечера. Уже при огнях вернулись в поезд.
Перед обедом Шварц был приглашен в кабинет Государя. Подойдя к генералу,
Государь взял его обе руки и сказал:
„Я еще раз хотел поблагодарить вас за доблестную одухотворенную оборону. Вот
возьмите это на память". И, взяв со стола футляр с Георгиевским крестом на
саблю, подал генералу, обнял и дважды поцеловал.
Уже в эмиграции, вспоминая это, генерал со слезами на глазах и дрожью в голосе,
рассказывал мне про эти незабвенные для него минуты.
В 10 ч. вечера Государь покинул Ивангород.
При объездах фронта, из бесед с самими участниками боевых операций, Государь
многое узнавал в ином свете, чем представляла ему Ставка. В армии очень не
любили некоторых генералов Ставки и причины этого делались известны Государю. В
последнюю поездку особенно много пришлось услышать про ту самую операцию,
которой Ставка так гордилась и за которую высшие ее чины получили Георгиевские
кресты.
Много пришлось тогда услышать про массовый шпионаж евреев в пользу немцев.
Жаловались военные, {38} жаловались обыватели. Приводились бесчисленные примеры.
Под Ивангородом простые польские крестьяне безыскусственно рассказывали, как
евреи шпионили и рассказывали, какая и где стоит часть и т. д.
Военные были озлоблены. Отдельные случаи обобщались. Вина отдельных изменников
переносилась на все еврейское население. Евреев стали выселять из районов
военных действий. Стали гнать внутрь России. В Ставку летели донесения и жалобы
со всех сторон, и Ставка обрушилась на еврейство рядом строгих репрессивных мер.
Душою их был генерал Янушкевич. Многим в тылу эти меры казались жестокими и
несправедливыми, на фронте же часто их считали еще недостаточными.
1-го ноября в 10 ч. утра Государь прибыл в Гродно, а полчаса спустя туда прибыла
Государыня с двумя старшими дочерьми. Была торжественная встреча на вокзале.
После завтрака Государь осматривал форты. Погода была убийственная. Дул сильный
холодный ветер. Государь, как бы не замечая этого, ездил с форта на форт и
спокойно выслушивал доклады ген. Кайгородова. И здесь немцы были отбиты с
большими потерями.
2-го ноября Их Величества посетили Двинск и осмотрели несколько госпиталей. В
одном из них оказался пленный 74-х лет. Он был подводчиком. Государь приказал
освободить его из плена немедленно. Старик, заливаясь слезами, упал перед
Государем на колени.
Вечером того же дня вернулись в Царское Село.
Вернуться к оглавлению
книги
Спиридович А.И. «Великая Война и Февральская Революция 1914-1917 г.г.»
Всеславянское Издательство, Нью-Йорк. 1-3 книги. 1960, 1962 гг.
Электронная версия книги воспроизводится с сайта
http://ldn-knigi.narod.ru/
OCR Nina & Leon Dotan
ldnleon@yandex.ru
{00} - № страниц, наши примечания - текстом меньше,
курсивом.
Далее читайте:
Спиридович
Александр Иванович (биографические материалы).
|
