|
|
Ю.М. Федоров |
|
2009 г. |
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА |
БИБЛИОТЕКАА: Айзатуллин, Аксаков, Алданов...Б: Бажанов, Базарный, Базили...В: Васильев, Введенский, Вернадский...Г: Гавриил, Галактионова, Ганин, Гапон...Д: Давыдов, Дан, Данилевский, Дебольский...Е, Ё: Елизарова, Ермолов, Ермушин...Ж: Жид, Жуков, Журавель...З: Зазубрин, Зензинов, Земсков...И: Иванов, Иванов-Разумник, Иванюк, Ильин...К: Карамзин, Кара-Мурза, Караулов...Л: Лев Диакон, Левицкий, Ленин...М: Мавродин, Майорова, Макаров...Н: Нагорный Карабах..., Назимова, Несмелов, Нестор...О: Оболенский, Овсянников, Ортега-и-Гассет, Оруэлл...П: Павлов, Панова, Пахомкина...Р: Радек, Рассел, Рассоха...С: Савельев, Савинков, Сахаров, Север...Т: Тарасов, Тарнава, Тартаковский, Татищев...У: Уваров, Усманов, Успенский, Устрялов, Уткин...Ф: Федоров, Фейхтвангер, Финкер, Флоренский...Х: Хилльгрубер, Хлобустов, Хрущев...Ц: Царегородцев, Церетели, Цеткин, Цундел...Ч: Чемберлен, Чернов, Чижов...Ш, Щ: Шамбаров, Шаповлов, Швед...Э: Энгельс...Ю: Юнгер, Юсупов...Я: Яковлев, Якуб, Яременко...Родственные проекты:ХРОНОСФОРУМИЗМЫДО 1917 ГОДАРУССКОЕ ПОЛЕДОКУМЕНТЫ XX ВЕКАПОНЯТИЯ И КАТЕГОРИИ |
Ю.М. ФедоровСумма антропологии
Глава 5МЕНТАЛЬНЫЙ МОДУС ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЭКЗИСТЕНЦИИ5.2. СОЗНАНИЕ И БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ Абсолютное, будучи иррациональным, лежит Б.П. Вышеславцев. Этика преображенного эроса Сознание — одна из ключевых категорий как в объектоцентристской, так и в субъектоцентристской мировоззренческих версиях о Человеке. В объектоцентризме сознание есть инструмент, посредством которого человек отражает внешний мир. Сознание — гносеологическая производная от онтологии внешнего объективного мира, хотя и составляет субъективную основу внутреннего мира Человека. В субъектоцентризме сознание не столько отражает, копирует, сколько творит и воспроизводит внешний мир. Если бы сознание лишь пассивно отражало мир, то в движущемся мире ничего "особого" не происходило бы. Мир был бы тождественным самому себе и имманентным в своем самодвижении, не нуждающемся в сознании как своей гносеологической сущности. И если бы в таком самодостаточном объективном мире каким-то чудесным образом и появилось сознание, то оно ведь солипсически отражало бы лишь свои собственные интенции, т. е. существовало бы в форме чистой саморефлексии, самосознания. Но даже "здравый смысл", на который так часто ссылаются объектоцентристы, указывает на то, что мир изменяется не иначе, как под воздействием сознания. Значит, сознание не только отражает, но и реконструирует действительность в соответствии с приоритетами обмирщвления, объективирования субъективаций менталитета. Мир изменяется не столько под воздействием имманентных объективных законов, вытекающих из порядка необходимости, сколько под воздействием креативной активности субъекта, чьи мировоспроизводящие интенции органически вытекают из порядка духовной свободы. Мир изменяется под воздействием сознания, которое самоизменяется вместе с изменениями в мире. Сознание и Бытие Человека — взаимообусловленные категории и должны соотноситься не как вторичное и первичное, а как внутреннее и внешнее в целостном мироздании. Именно такой подход осуществляет субъектоцентристская форма мировоззрения. Важнейшей функцией сознания является функция трансцендирования — выхождения за границы не только мира внутреннего, но и внешнего, вследствие чего внутренний мир овнешняется, а внешний мир овнутряется. Именно во взаимосвязанных процессах овнешнения и овнутрения самотрансцендирующего сознания космодинамика сущего обретает свои устойчивые формы. Человек в субъектоцентризме есть не столько гносеологизирующий объект, сколько онтологизирующий субъект. Он трансцендирует мир своей перманентной креацией, последовательно овнешняя внутренний мир до самых проявленных и овремененных форм Внешнего Мироздания. На высшем срезе своей ментальности Человек всегда остается самотрансцендирующим субъектом вне зависимости от степени своей самораспакованности. Континуум человеческой экзистенции с одной стороны ограничен "хорошей бесконечностью", Духом, а с другой стороны — "дурной бесконечностью", Телом. У Человека есть два предельных варианта выхождения за границы беспредельного экзистенциального континуума: за пределы Духа, за пределы пустотного начала к верхней бездне Бытия и порождения Самого Себя в качестве Абсолютного Субъекта и за пределы Тела, к нижней бездне и онтологической реконструкции в ней Себя в качестве Абсолютного Объекта. Человек одновременно трансцендирует себя в Ноумена, Бого-Человека и гиперрационализирует себя в Гиперфеномена, Человеко-Зверя, и обе эти способности заключены в его Сознании. В субъектоцентристском мировоззрении акцент делается не на гносеологической, а на онтологической стороне сознания. Сознание есть не что иное, как осознанное бытие, а бытие — бытийствующее сознание. Сознание не столько познает, сколько трансцендирует мир, выступая важнейшей стороной всеобщего креативного процесса. Для того чтобы построить всеобщую модель человеческого бытия, основанием которой служит субъект, необходимо выявить содержание его особого атрибута, позволяющего ему не только порождать, но и трансцендировать мир, выходить за пределы порождаемого, во все новые слои бытия своей собственной онтологической беспредельности. Русский философ Б.П. Вышеславцев подчеркивал, что "трансцензус (выход за пределы данного) абсолютно существенен для самосознания, что он есть сущность духа, сущность свободы"10. Итак, сознание не столько отражает, сколько творит мир. Но творит мир не по заранее намеченной схеме, а трансцендирует его в перманентном процессе ментального самопроявления, самораспаковывания. Субъект осознает Мир лишь постольку, поскольку онтологизирует себя, и трансцендирует его лишь постольку, поскольку осознает себя. Если в Явной Доктрине основной функцией сознания выступает познание, то в Тайной Доктрине познавательная функция сознания — всего лишь составная часть ее креативной миссии. Если в объектоцентризме сознание в основном отражает внешние объекты, а потому в некотором роде выступает способом, каким действительность осознает себя (сознание лишь по форме субъективно — по содержанию оно объективно, утверждают объектологисты), то в субъектоцентризме оно выступает способом, каким субъект постигает непостижимое — непроявленные глубины своей собственной пустотности, не обладающие каким-либо явным онтологическим содержанием (сознание лишь по форме объективно, по содержанию же субъективно). И в этой связи его содержание лучше всего конституировать не как нечто осознаваемое, а напротив, как нечто неосознаваемое. "Сознание" — категория довольно "обжитая" сциентизмом, а потому обладает массой значений, что вызывает особые неудобства в ее использовании при построении мировоззренческой концептуализации. В ходе нашего методологического анализа мы постараемся придать этой категории те значения, которые органично вытекают из субъектоцентристской концепции. В своем исследовании мы используем целый спектр понятий, помогающих как-то понять космодинамику внутреннего мира человека: субъективность, личность, ментальность, сознание, бессознательное и проч. На наш взгляд, в рамках субъектоцентристского мировоззрения необходимо несколько иным образом разводить между собой понятия "менталитет", "сознание" и "бессознательное". Чаще всего для обозначения целостности внутреннего мира мы будем использовать понятия "ментальность", "менталитет". И не потому, что именно они оказываются наиболее адекватными его трансцендентному содержанию, а потому, что они являются менее определенными, нежели другие понятия, что позволяет довольно свободно ими оперировать. В качестве системообразующего понятия, способного фиксировать сущность внутреннего мира человека, лучше всего использовать именно категорию "менталитет", так как она не вполне еще "обжита" теоретическим сознанием и сохраняет в себе известную степень гносеологической неопределенности, характерной для любой онтологической универсалии. Слово "ментальность" происходит от латинского mens, mentis, что означает "ум, мышление, образ мыслей, душевный склад". Под ментальностью порой понимают стиль, мышление, духовную атмосферу общества или какой-то группы. Это понятие лучше всего оставить не вполне проявленным и определенным, памятуя теорему Геделя о неполноте, которая всегда не только метафорична, но и эвристична. Чем менее определенной является категория, тем больше эвристических возможностей появляется у исследователя, использующего ее в анализе неявных структур сущего. Под Менталитетом мы прежде всего будем понимать онтологическое единство осознанного и неосознанного, Сознания и Бессознательного в Субъекте. Итак, в онтологическом аспекте понятие "менталитет" шире понятий "сознание" и "бессознательное". Ментальность есть некий целостный синтез всех форм человеческой субъективности. Сознание есть та часть менталитета, которая выступает осознанным бытием. Сознание — это осознанная форма бытия, или бытийствующее сознание. Но ведь бытие в менталитете может быть представлено и иными, неосознаваемыми, структурами. Бессознательное есть не осознающее себя бытие, т. е. бытие, лежащие по ту сторону сознания. Таковым является бытие, вытесненное из сферы сознания нерелевантными и некомплементарными ему мировоспроизводящими практиками. Категории "сознание" и "бессознательное" по своему содержанию бедны, как и все подобные им понятия, чей генезис уходит в трансрациональность Сущего. При всем разнообразии точек зрения на их соотношение почти все исследователи сходятся на том, что сознание — это сфера осознаваемого, а бессознательное — сфера неосознаваемого в субъективном. По 3. Фрейду, бессознательное — это все то в субъективном опыте, что вытеснено из сознания как нечто неадекватное изменившейся реальности, по отношению к которой сознание всегда должно быть релевантным. Однако, оказавшись вытесненным за пределы осознания, этот опыт дает о себе знать в пограничных психических состояниях, актуально управляя поведением субъекта помимо его воли. Наиболее бурно вытесненный опыт проявляет себя в сновидениях и в психических болезнях человека. Пробиваясь через защитный экран, отделяющий сознание от бессознательного, вытесненный опыт активно воздействует на все актуальное состояние менталитета. По мнению Фрейда, сознание по преимуществу рациональная, а бессознательное — иррациональная трансрациональная часть субъективного. У Фрейда бессознательное — аморфная, диффузная сфера ментальности, некий резервуар, куда сбрасываются вытесняемые из сознания представления. Усилиями представителей неофрейдизма бессознательное постепенно начинает осмысливаться в качестве некоей неявной ментальной структуры, обусловленной как онтологически, так и семантически. К.Г. Юнг впервые сделал попытку структурировать сферу неосознаваемого, бессознательного. Он подразделял бессознательное на коллективное и личное. В личное бессознательное индивид вытесняет индивидуальный опыт существования, который перманентно входит в противоречие с расширяющейся средой обитания в процессе его онтогенеза. Согласно Юнгу, личное бессознательное в себя "включает все психические содержания, забываемые в течение жизни"11. К личному бессознательному он относил все подсознательные впечатления и восприятия, не заряженные достаточной долей энергии, чтобы достигнуть сознания. Сюда же входят и те бессознательные комбинации представлений, которые слишком слабы и неотчетливы, чтобы стать сознательными. Наконец, личное бессознательное включает все психические содержания, совместимые с сознательной установкой. Они не осознаются, поскольку человек не в состоянии все время удерживать их в актуальной памяти, а потому до поры до времени хранит их в резервуаре бессознательного. Второй формой бессознательного, по Юнгу, выступает коллективное бессознательное, принадлежащее не одному какому-либо лицу, а по меньшей мере группе лиц; обыкновенно оно есть принадлежность целого народа или, наконец, всего человечества. Коллективное бессознательное — это совокупный вытесненный опыт существования человека на протяжении всего его филогенеза, за всю историю существования человечества. Это как бы надличностный синтез всей совокупности личных вытеснений, хранящихся в бессознательном всего человечества. В коллективном бессознательном сосредоточена вся информация о глобальной эволюции человеческой экзистенции. Содержания коллективного бессознательного суть не что иное, как прирожденные инстинкты и первобытные формы постижения — так называемые архетипы. "Архетип, — писал Юнг, — представляет, по существу, бессознательное содержание, которое заменяется в процессе всего становления сознательным и чувственным, и притом в духе того индивидуального сознания, в котором он появляется... Наше бессознательное — это действующий и страдающий субъект, чью драму примитивный человек находил по аналогии во всех больших и малых процессах природы"12. Бессознательное — это вытесненный, а потому и страдающий субъект. Это субъект, погребенный под ментальным основанием актуализированного субъекта. Это тот субъект, который на заре своего становления не доспорил с самим собой как с Богом, не был понят другим человеком как человек и оказался ненужным социуму в качестве агента деятельности. В недрах бессознательного вытесненные субъекты своими интенциями продолжают вести диалог с Богом, Человечеством, Обществом. Стоит сплошной "ментальный гул", идет многоголосый автодиалог погребенного и страдающего в Хаосе бессознательного с вытесняющим и забывающим Субъектом. Своими смутными ощущениями мы неосознанно провидим, как в нашей ментальности продолжает прорастать генеалогическое древо вселенского духа, своими корнями порой прорывающее субстанцию сознания. При всем своем благополучии актуализированный человек — существо глубоко трагическое, так как в его душе разыгрывается вселенская драма всех поколений, живших до него. Коллективное и личное бессознательное тесно связаны между собой. Эта связь особенно отчетливо наблюдается в онтогенетическом развитии человека. Человек появляется в мире, уже обладая коллективным бессознательным, в резервуар которого в процессе жизни вытесняются некоторые содержания его сознания. Личное бессознательное представляет собой поверхностный слой коллективного бессознательного. Если коллективное бессознательное — это вся совокупность психических содержаний, унаследованных индивидом от филогенетического опыта человечества, не осознаваемого им, то личное бессознательное, интегрированное в коллективное бессознательное, есть совокупность онтогенетических опытов огромной массы индивидов. У каждой личности свои особые вытеснения в личное бессознательное, но так как оно является поверхностным слоем коллективного бессознательного, эти вытеснения становятся достоянием всех других личностей. Коллективное бессознательное как некий гигантский ментальный резервуар по сообщающимся сосудам личных бессознательных заполняется все новыми и новыми вытесняемыми экзистенциальными содержаниями. Такова в основном психологическая интерпретация интимнейших онтологических функций субъективного, взятого в его трансцендентно-феноменальной неопределенности. Существуют и иного рода интерпретации бессознательного, среди которых выделяется семантическая. Структура языка есть ключ к пониманию не только структуры сознания, но и структуры бессознательного. Эту продуктивную идею выдвинул теоретик и практик структурного психоанализа Жак Лакан. В своих работах "Функция и поле речи и языка в психоанализе" (1953 г.) и "Тексты" (1966 г.) он признает, что бессознательное структурировано как язык. Все человеческие желания вписываются в уже существующий символический порядок, главной формой которого является язык. Бессознательное, по Лакану13, вписано в культуру и до известной степени рационализировано. Бессознательное — это речь другого, который является вечно ускользающим объектом желаний. Символическое у Лакана — это структурирующая сила, господствующая над реальным и воображаемым. Реальное одновременно выступает и неизгладимым, и невозможным; это хаос, недоступный именованию. Воображаемое — это индивидуальная вариация символического порядка, построенная на иллюзорном стремлении к единству. Структура языка релевантна структуре бессознательного, поэтому именно она наиболее явно манифестирует процесс исторического развертывания Бытия. Древнейшие архетипы сознания, по Юнгу, и организуют внешний опыт человека, хотя он об этом и не подозревает. Он как бы приноравливается ко все более рациональным схемам бытия, но сами эти схемы механизмами вытеснения и забывания структурируются бессознательным, тем Другим, который не только вступает с нами в диалог, но и незаметно направляет его. Эти интерпретации важны для нашего исследования в связи с тем, что за ними скрывается определенный метафизический смысл, выявив который, можно ответить на ряд интересующих нас мировоззренческих вопросов. Но нас будут интересовать в основном не психология и не семантика, а онтология бессознательного. Своей оппозицией друг к другу Сознание и Бессознательное помогают человеку систематически реинтегрироваться в изменяющуюся реальность. Бессознательное более активно нежели сознание, регулирует отношения между внутренним и внешним миром, хотя этого его воздействия сознание и не "осознает", бессознательные экзистенциальные акты так и остаются по ту сторону явного человеческого мироощущения и мировоспроизведения. Львиную долю в регуляции как внутренних, так и внешних отношений человека берет на себя не сознание, а бессознательное, так как осознаваемое в человеческом бытии — это всего лишь небольшая видимая, а потому и явно воспринимаемая часть айсберга сущего, всем своим непроницаемым для сознания основанием погруженного в неявную семантику космоса, рода, социума, природы. Ведущая роль в ментальной динамике принадлежит бессознательному, но человек этого рационально не осознает, полагая что все его основные поступки являются осознанными. "Сознание, — учил Плотин, — как бы ослабляет сопровождаемые им действия; отдельно от него они чище, в них больше интенсивности и жизни. Да, в бессознательном состоянии существа, достигшие мудрости, ведут более интенсивную жизнь. Эта жизнь не распространяется до уровня сознания, она концентрируется в самой себе"14. Жизнь, концентрирующаяся в самой себе, по Плотину, и есть бессознательное. Бессознательное — это потаенная жизнь человека в духе, тайная для него самого, так как им рационально не осознаваемая. Сознание есть поверхностный слой бессознательного, позволяющий человеку прояснять его явную жизнь во всей ее эмпирической наглядности. Сознание, словно войлок, состоит из различного рода частичных субъективаций, несущих в себе истинные и ложные суждения, обыденные представления и концептуализированные теоретизмы и проч. В онтологическом плане сознание эклектично, а потому и дает возможность человеку органично интегрироваться, вписаться в онтологическую эклектику эмпирического существования. Бессознательное есть неявная структура ментальности, в которую из сферы сознания вытесняется часть совокупного опыта субъекта, перманентно входящая в противоречие с изменяющейся реальностью. Человек осознает свое изменяющееся бытие, которое становится все более овнешненным и овремененным, перманентным самовытеснением, т. е. вытеснением всего того в себе, что принадлежит не времени, а вечности, не эмпирической Полноте, а трансцендентной Пустоте. «Необходимо, — писал С.Н. Булгаков, — углубить понятие опыта и расширить понятие бытия, включив в него не только данные сознания, но и то, что стоит за его [пределами как бессознательное или внесознательное и что по отношению к сознанию можно назвать вместе с Шеллингом "депотенцированным сознанием"»15. Таким образом, содержанием внутреннего мира субъекта является не столько Сознание, сколько Бессознательное. Содержание ментальной пустоты есть Бессознательное, Сознание же — это всего лишь его внешняя оболочка, форма. Э. Гартман утверждал, что "все то, что может быть выполнено сознанием, может быть выполнено и бессознательным, и даже еще удачнее, быстрее, удобнее... Человек вполне зависит от бессознательного, и если он теряет бессознательное, то он теряет источник своей жизни, без которого он в сухом схематизме общего и частного будет однообразно влачить свое существование"16. Несомненно, наряду с такими понятиями, как "субъект", "субъективность", "ментальность", "символ", "свобода" и др., "сознание" и "бессознательное" выступают не только фундаментальными понятиями, лежащими в основании миропостижения, но и пронизывающими своими модификациями всю генетическую структуру мироздания вплоть до самых проявленных, распакованных его онтологических слоев. Бессознательное есть ментальная форма существования символической реальности, которая представляет собой не что иное, как неосознающий себя Абсолют, или способ, каким Дух, по выражению Плотина, концентрирует в себе свою жизнь. Сознание — способ, каким существуют знания. Знание и есть осознанное бытие. Но если абсолютное бессознательное — неосознанное бытие Бесконечного Субъекта (конечного объекта), то абсолютное знание — есть осознанное бытие Бесконечного Объекта (конечного субъекта). Между этими двумя пределами на ментальном континууме и располагаются промежуточные формы, различающиеся между собой соотношением неосознаваемого и осознаваемого во внутреннем мире Субъекта. Бессознательное — это такая часть менталитета, в которой трансцендентная валентность стремится к бесконечности, а рациональное содержание — к нулю. И напротив, сознание — такая часть менталитета, в которой рациональная валентность стремится к бесконечности, а трансцендентное содержание — к нулю. Бессознательное репрезентирует неявные структуры Логоса, сознание — явные структуры Рацио. Абсолютный Менталитет и есть бессознательное. Бог ничего не знает, Бог и есть Бессознательное — не осознающий свое бытие Бесконечный Субъект. Иногда, правда, его отождествляют с Космическим Разумом, но это, по всей вероятности, последствия объективистской редукции субъективного к объективному. Согласно Тайной Доктрине, в ментальном плане Бог и Бессознательное — универсалии тождественные. Бессознательное сакрально, сакральное бессознательно. Все то, что поддается хоть какой-то частичной рационализации, что выходит за внутренние пределы Логоса и практики трансцендирования непостижимого, — не более, чем объективированные формы Иллюзии. «Мы называем Абсолютное Сознание "бессознанием", — писала Е.П. Блаватская, — ибо нам кажется, что это неизбежно должно быть так, точно так же, как мы называем Абсолют "Тьмою", ибо для нашего предельного понимания он представляется совершенно непроницаемым; тем не менее, мы вполне признаем, что наше познание подобных вещей не соответствует действительности. Например, мы невольно делаем различие в нашем уме между бессознательным Абсолютным Сознанием и бессознанием, тайно наделяя первое каким-то неопределенным свойством, соответствующим на высшем плане, недоступном нашим мыслям, тому, что мы знаем, как сознание в нас самих. Но это не есть вид сознания, которое мы в состоянии отличить от того, что представляется нам как бессознательность"17. Если внимательно вдуматься в это довольно темное и мистическое толкование Е.П. Блаватской, то получается, что на уровне непроявленного Абсолюта существует тождество сознательного и бессознательного, причем человеку в его трансцендировании открывается именно вторая часть — непостижимое, неосознаваемое. И напротив, синтез сознания и бессознательного в соответствии с регулятивными ^приоритетами сознания наблюдается в ментальной полноте. Первая сторона протоментального тождества в Абсолюте — Сознание — "наводится" в Нем в процессе самобъективации, самоовнешнения. Вторая сторона этого тождества "наводится" процессом самосубъективации, самоовнутрения расширяющейся Вселенной Абсолюта. В системе трансцендентального идеализма Шеллинга Абсолют есть синтез сознания и бессознательного. "Если явление свободы необходимым образом бесконечно, — писал Шеллинг, — то бесконечно и полное развертывание абсолютного синтеза, и сама история есть никогда не завершающееся полностью откровение абсолюта, который для сознания и, следовательно, также для являющегося разделяется на сознательное и бессознательное, на свободное и созерцающее, сам же в недоступном свете своей обители есть вечное тождество и вечная основа гармонии между тем и другим"18. Человеческая ментальность — это целостный континуум субъективаций, различающихся между собой уровнем самоосознания, предельными формами которого выступают Сознание и Бессознательное. Примерно таким образом выстраивал континуальные субъективаций по основанию дихотомии осознаваемое — неосознаваемое Э. Гартман. Он считал, что в психике есть явления, одни из которых мало осознаются, другие осознаются неясно и неотчетливо, третьи остаются незамеченными или осознаются без рефлексии. Существует также бессознательное, принадлежащее к нижним слоям сознания (или психики), затем относительно бессознательное, принадлежащее к высшим слоям, наконец, абсолютно бессознательное. Для того чтобы вскрыть связь между Сознанием и Бытием, между осознанным бытием и бытийствующим сознанием, более подробно остановимся на анализе механизма вытеснения, перманентно пополняющего резервуар бессознательного онтологическим содержанием. Механизм вытеснения — слуга двух господ: процесса объективации субъективного и процесса субъективации объективного. В связи с этим оценки значимости содержимого, которое вытесняется, могут быть диаметрально противоположными. С позиции объективной реальности, содержание бессознательного есть то, что мешает историческому времени. Так, адепты "прогрессорского" понимания действительности утверждают, что вытесняется все то, что отжило свой век, что мешает дальнейшему эволюционированию объективной реальности. Есть и противоположная версия, согласно которой в бессознательное перманентно вытесняется жизнь, т е. самое ценное в экзистенции человека. С позиции субъективной реальности, вытесняется все то, что необходимо сохранить во внеисторической вечности. Вытесняется все то, что не соответствует Времени и репрезентирует Вечность. "Однако вместо того чтобы учиться постигать вечное,— сетовал С. Кьеркегор, — человек учится только тому, как изгонять жизнь прочь из себя самого, из своего ближнего и из мгновения, — и все это в своей погоне за мгновением"19. Итак, из сферы сознания вытесняется все то, что не соответствует изменяющейся реальности. Таким образом, вытесняющим фактором выступает не все многомерное пространство бытия, а та онтологическая ниша, некий онтологический срез бытия, который находится в состоянии инновирования, самоизменения. Но почему все-таки порожденные онтологии вытесняют онтологии, их породившие? Потому, что они являются менее жизнестойкими, а значит, и более сильными бытийственными образованиями. Все духовно возвышенное является онтологически слабым. Все онтологически сильное — в духовном плане является грубым и репрессивным. Бог — существо очень слабое. И потому он приглашает всех на Голгофу, сам несет на нее свой собственный крест, его распинают, но он при этом не оказывает сопротивления, не отвечает на зло насилием. "Бог дозволяет вытеснить Себя из мира на крест, — писал известный немецкий протестантский теолог Д. Бонхеффер, казненный за свои убеждения нацистами. — Бог бессилен и слаб в мире, но именно в этом и только через это Он с нами и помогает нам. Из Мф. 8:17 совершенно явно следует, что Христос помогает не благодаря Своему всесилию, но благодаря Своей слабости, Своим страданиям!.. Религиозность указывает человеку в его бедах на могущество Бога в мире, Бог — deus ex machina. Библия же указывает человеку на бессилие, на страдание Бога; помочь может лишь страждущий Бога"20. Бытие Абсолютного Субъекта — самое нерепрессивное из всего универсума онтологии, высокое в нем сочетается со слабостью. И напротив, огромной силой обладает самый низкий уровень Бытия — онтология Абсолютного Объекта. "Совершить что-либо, — писала Симона Вейль, — легче при наличии низкого, а не высокого мотива. Низкие мотивы придают больше энергии, чем высокие. Встает проблема: как передать высоким мотивам энергию, свойственную низким?"21. Крайняя репрессивность и деструктивность Абсолютного Объекта человеку явлены уже и эмпирически, и к исторически: ядерный взрыв над Хиросимой и Нагасаки, I чернобыльская ядерная катастрофа. Но слабое есть и самое жизнестойкое, так как сильно своей имманентностью. Сильное же в состоянии существовать лишь за счет энергетического вампиризма, что явно прослеживается в бытовании технологии. Слабое укоренено в Вечность, сильное — в Мгновение. Экзистенциальный опыт, вытесненный из поверхностных слоев сознания в глубинные слои бессознательного, продолжает жить в нем своей особой бурной жизнью, превращаясь в интенционального субъекта. В определенном плане совесть и есть квинтэссенция положительного опыта человека, вытесненного Ничтожеством эмпирической реальности в трансцендентное Ничто. Представления, не соответствующие реальности, механизмом вытеснения перемещаются из поверхностных пластов сознания в глубинные слои бессознательного. Признав именно такую направленность вытеснения, мы получаем еще одну не вполне сбалансированную модель сущего, в которой внешнее и объективное выступает тотальным фактором изменений внутреннего и субъективного. При подобного рода подходе в механизме вытеснения, осуществляющем расширенное воспроизводство бессознательного, фиксируется лишь действие одной стороны — экстенционального объекта, роль же интенционального субъекта так и остается страдательной. Механизм вытеснения — лишь одна сторона процесса перманентного пополнения резервуара бессознательного истинным опытом человеческой экзистенции. Посредством этого понятия мы фиксируем не только то, от чего экс-тенциональный объект стремится освободиться, так как оно мешает ему прогрессивно эволюционировать, но и то, что интенциональный субъект присваивает себе, получая возможность еще более интенсивно инволюционировать в ментальную пустоту. Активным началом формирования бессознательного фрейдизм считает внешний мир человека, однако внутренний мир здесь, может быть, играет более решающую роль. Да, вытеснение идет извне вовнутрь, однако внутренний мир субъекта активно втягивает вытесняемый опыт в глубины своего бессознательного. Вытесняет экстенциональный объект (объективная реальность), а втягивает в себя интенциональный субъект (субъективная реальность). Вытесняется то, что не требуется первому и необходимо второму. Интенциональный субъект как бы провоцирует экстенциональный объект на вытеснение из своих структур всего избыточно субъективного. Интенциональный субъект этим как бы возвращает себе свои же собственные интенции, сберегая их от гиперобъективации со стороны овнешненного мира. Механизм вытеснения представляет собой экзистенциальный сплав экстенции объекта и интенции субъекта. Но если это так, то мы излишне перегружаем механизм вытеснения онтологическими функциями. Очевидно, что процесс формирования бессознательного управляется не одним, а двумя трансцендентными механизмами. Вторым механизмом выступает механизм забывания. Механизм забывания отторгает от реальности все самое ценное и истинное в ней и сохраняет его в Бесконечности и Вечности. Если механизм вытеснения работает по эту сторону феноменального мира, то механизм забывания — по ту его сторону, со стороны мира ноуменального, со стороны Абсолюта. Итак, одного механизма вытеснения для понимания сущности свертывания, инволюции положительного онтологического опыта человека в неявные и трансцендентные структуры сознания недостаточно. Необходим еще механизм, который бы осуществлял прием вытесняемого опыта. Реальность вытесняет, а Ничто, противостоящее ей, это вытесняемое вбирает. Этим Ничто и является Абсолют. Абсолют забирает вытесняемый положительный опыт экзистенции и удерживает в неявных структурах своей ментальной пустотности — коллективном бессознательном. Абсолют отторгает от реальности и сохраняет в структурах бессознательного все то положительное в опыте своего самопроявления, самораспаковывания, что потребуется на новых стадиях креации внешнего мира. Таким образом, положительный опыт человеческой экзистенции насильственно не только вытесняется, но и забывается и тем самым сохраняется. Если Ничтожество вытесняет, то Ничто вбирает. В пустоту содержания трансцендентного Я втягивается все самое ценное из онто- и филогенетического опыта Человека. Таким образом, механизм вытеснения, используемый экстенциональным объектом в интенциональном субъекте, выступает как механизм забывания, позволяющий сохранить для вечности все то, что не столько вытесняется объектом, сколько отторгается от него субъектом. Интенциональный субъект активно провоцирует экстенционального объекта на передачу избыточного экзистенциального опыта под свою сакральную "юрисдикцию". Европейская традиция психоанализа такого онтологического механизма, как забвение, не знает, но он содержится в восточной традиции, особенно в даосизме. Нечто забывается для того, чтобы сохраниться в вечности. Все, что достойно сохранения в вечности, предается забвению. Бессознательное — это и есть тот ментальный резервуар, пополняемый механизмами вытеснения, которым пользуется Полнота, и забвения, посредством которого Пустота присваивает себе то свое, что апробировано экзистенцией человека. Вытесняемое сохраняется в бессознательном, в этом структурированном хаосе, в качестве элементов целостного идеального алгоритма распаковывания, развертывания Пустоты в Полноту. Если механизм вытеснения есть имманентный способ, каким более проявленные и низкие онтологии освобождаются от опеки менее проявленных и высоких, чтобы еще более интенсивно эволюционировать в Великую Полноту, то механизм забывания — имманентный способ, каким Великая Пустота втягивает в свои глубины инволюционирующие, свертывающиеся структуры проявленных форм Бытия. Но тогда механизм забывания-вытеснения должен выполнять, по крайней мере, две взаимосвязанные онтологические функции: способствовать перманентному возвращению проявленных форм субъективности в Великую Пустоту и ускорять центробежную по своей направленности эволюцию десубъективированных онтологии в Великую Полноту. Абсолют отторгает от преходящей реальности все, что может послужить на новых тактах "выдоха Будды" и вечно хранит его в пустотных структурах своего бессознательного (свернутость развернутостей). «Ночью "ночной человек" всегда находится в контакте с началом, — пишет Г. Башляр. — Ночное существование всегда представляет собой как бы жизнь в материнском лоне, в космосе, откуда он должен выйти в момент пробуждения. Именно там находится начало: мы начинаем когда-то наши дни и начинаем их в этой магме начал, в которых психоанализ и пытается разобраться»22. Если Великая Пустота и Великая Полнота — два предельных состояния Абсолюта, то тогда можно предположить, что с тем же ускорением, с каким Человек удаляется от Него по пути саморазвертывания, он приближается к нему по пути самосвертывания. Субъективирование объективного и объективирование субъективного — два противоположных процесса, ведущих к одному и тому же Началу. Логос свертывает в Единое все истинное в Мире, что поддается гармонизации, а отпавший от Логоса Разум развертывает все ложное, все то, что хаотизирует Мир. "Бог, — писал Николай Кузанский, — свернутость свертываний... сказать, что бог пребывает во всем, значит не что иное, как сказать, что его бытийственность пребывает в бытии, свертывающем в себе все"23. Если существует онтология свернутости свертываний, то должна существовать и онтология развернутости развертываний. Первую, очевидно, манифестирует бессознательное, выступающее ментальным содержанием Абсолютного Субъекта, вторую манифестирует сознание, являющееся содержанием Абсолютного Объекта. Посредством различных форм рационализма, как неявных, так и явных, в сферу бессознательного, а следовательно, в Ничто, Пустоту, вытесняется все то, что не соответствует логике объекта, объективной логике. От объективированного мира посредством забывания отторгается и превращается в чистые субъективации все то, что соответствует транслогике, самотрансценденции субъекта. "История бытия начинается, притом необходимо начинается с забвения бытия"24, — писал М. Хайдеггер. Механизм вытеснения вторичен, естественно, в онтологическом, а не в психологическом плане. Вторичным является и сам вытесняющий фактор. Первичным является интенциональный субъект, который через забвение вбирает в себя вытесняемый материал. Первичным механизмом выступает забывание, так как именно посредством него истинный человеческий опыт втягивается в пустоту содержания Абсолюта. Именно Абсолют "побуждает идеальные прототипы развертываться изнутри, т.е. пройти постепенно, по нисходящей скале, все планы от ноуменов до низшего феноменального, чтобы, наконец, расцвести на последнем в полную объективность, — в высшую степень Иллюзии, или грубейшую материю"25. Бесконечный Субъект как Абсолютное Сознание, используя механизм вытеснения, содержащий в себе различного рода фильтры от сакральных до рациональных, отторгает в человеческом опыте все то, что не соответствует процессу объективирования субъективного. Но он же в качестве Абсолютного Бессознательного посредством механизма забывания втягивает в свои трансцендентные пустоты все то в человеческом опыте, что соответствует процессу субъективирования объективного. Но это ведь по существу своему одно и то же филогенетическое содержание положительного исторического опыта человечества, связанного с существованием Человека в Духе, а не в Теле. Человек в своем бегстве от трансцендентных первоначал перманентно освобождается от непомерного груза высших императивов, полагаясь на все более рациональные схемы, посредством которых он лепит все более овнешненные формы реальности, а Абсолют вновь их реинтегрирует в свое кральное и сохраняет в нем в качестве сокровенного и непостижимого. Это характерно не только для филогенетического, но и для онтогенетического опыта. В молодости мы часто "застреваем" на частностях жизни и лишь к старости становимся мудрыми, пытаясь обрести свою целостность в духовной сфере жизни. Так же и постаревшие цивилизации стремятся вновь обрести целостность своей культуротворческой юности. Именно в период затухания и гибели цивилизации выдвигаются возрожденческие идеи, идеи ренессанса. Можно сказать, что каждая цивилизация прежде чем погибнуть входит в фазу реликтового развития, в фазу ренессанса. В связи с тем, что Абсолют вбирает в себя все ценное из опыта человеческого существования, все "незабвенное забытое", оно и сохраняется в Вечности, т. е. переходит во внутренний пласт существования символической реальности. И тогда знаменитое воландовское "рукописи не горят" необходимо понимать не иносказательно, а дословно, естественно, в онтологическом значении этой фразы. Все то, что мы делаем, о чем размышляем, — все это хранится в резервуарах либо Ничто, либо Ничтожества. Нельзя не только совершать нечто плохое, но и помышлять о нем. В современных физикалистских представлениях о Космосе существует даже идея, согласно которой магнитосфера земли — это огромный "онтологический магнитофон", который записывает все интенции, исходящие от индивидов, ментальность которых "вещает" на строго фиксированных волнах. К такого рода представлениям можно относиться с известной долей иронии, однако важно другое: материализовываться, воплощаться в объективированные формы способно не только истинное, но и ложное, не только доброе, но и злое. Воплотить, объективировать можно все и вся, даже то, что не соответствует так называемым объективным законам. Нет и быть не может объективных законов вне мировоспроизводящих интенций субъекта, так как нет объекта вне субъекта. Объективные законы, не зависящие от субъекта, существуют лишь в низшей онтологической нише бытия — в универсуме как искусственных, так и естественных объективации, да и то сомнительно, что они могут быть полностью автономными от Целостного и Бесконечного Субъекта. Все остальные формы бытия пронизаны интенциями субъекта. Вне субъекта не может существовать ни символическая реальность культа, ни эволюативная реальность культуры, ни прескриптивная реальность цивилизации, ни дескриптивная реальность технологии. Поэтому окончательный выбор в направленности автоэволюции всегда остается за человеком, он и только он его осуществляет, даже если сам того не осознает, уверовав в то, что подчиняется внешним обстоятельствам. Культура мышления и чувствования — не столько гносеологическая, сколько онтологическая проблема. Первичный Символ является не только развернутостью развертываний, но и свернутостью свертываний всех проявленных человеческой историей семантических форм. Параллельно с историей объективированной человеческой экзистенции, которую фиксирует своими рациональностями время, пишется и история субъективированного человеческого существования трансрациональным забвением Вечности. Мнемозиной здесь выступает не Память, а Забвение. "Существуя помимо всяких представлений, недоступное концептуализации забвение, — пишет В.В. Малявин, — освобождает сознание людей от груза исторической обусловленности, создает ситуацию свободной игры и праздника, помогает восстановить и сберечь ту синтетическую ориентацию, жизненную целостность духа, которая служит человеку опорой в его усилиях осмыслить еще не осмысленную, не отлившуюся в устойчивые понятия и образы действительность"26. В этом и состоит основная "загадка забытья, кладущего вездесущий Предел и отверзающего Зияние"27. Забвение позволяет Человеку реконструировать в себе первозданный образ Сущего и сквозь него критически воспринимать наличную реальность. Это как бы форточка из трансцендентного Прошлого, распахнутая в проявленность Настоящего, и Человек каким-то невообразимым образом сквозь нее всматривается в Себя Сегодняшнего. Истинная саморефлексия осуществляется из глубин Забвения, а не из поверхностных слоев Памяти. Таков общий ментальный континуум человеческого существования. Мы не ограничимся лишь характеристикой основных форм субъективности, а постараемся выявить существующие как внутри них, так и между ними генетические и функциональные связи и отношения. Сделать это нам поможет матрица осознаваемых и неосознаваемых ментальных форм человеческого существования (схема 20). Сознание, по Леви-Строссу, существует лишь на пересечении множества бессознательных структур человеческого духа, каждая из которых соответствует определенному уровню реальности. Сознание замечательно отнюдь не своей псевдосубстанциональностью, а тем, что служит опорой бессознательного, местом встречи его структур. Осведомляться у исторического сознания о смысле истории, считает Леви-Стросс, совершенно бесполезно, так как он скрывается в глубинах бессознательного. Сознание всегда релевантно актуальной реальности, хотя одновременно может быть нерелевантным целостному Бытию. Во многом оно становится ложным, как только интенции начинают кумулироваться самыми поверхностными его слоями, не соотнесенными со всей совокупностью рефлексивных потоков целостного интенционального Субъекта. Существование человека при этом становится не только внебытийственным (выпадающим из Бытия), но и иррациональным, он сам становится фактором, разрушающим целостность Бытия, так как уклоняется от выполнения своей миросозидающей функции, что ведет его к предельной самообъективации.
Астральный Антропный Социальный Телесный субьект субьект субьект субьект ▼ ▼ ▼ ▼ Космическое (символическое сознание) Космическое (символическое бессознательное) Космическое (символическое бессознательное) Космическое (символическое бессознательное) Космическое протоантропное сознание Антропное (ценностное сознание) Антропное (бесценностное сознание) Телесная феноменальность Космическое протоантропное сознание Антропное протоантропное сознание Социальное (нормативное сознание) Социальное (нормативное бессознательное) Космическое протоантропное сознание Антропное протоантропное сознание Социальное протоантропное сознание Телесное (рациональное сознание) ▲ ▲ ▲ ▲ Символы Ценности Нормы Знания
Схема 20. Семантико-онтологическая структура менталитета.
Каждая из структур бессознательного соответствует определенному ярусу бытия, полностью не осознаваемому человеком, либо осознаваемому ложно, предвзято. В акте творчества человек не лепит умозрительные схемы объекта непосредственно из его экстенций, а погружается в глубины бессознательного и там находит ответы на запросы объективной реальности. Эти ответы содержатся не на поверхности Рацио, а в трансцендентных корнях бессознательного, уходящих в глубины Логоса. Эрих Фромм бессознательное мыслил не иначе, как социальным бессознательным. Социальное бессознательное — это та часть совокупного социального опыта, которая вытесняется в сферу бессознательного в связи с его несоответствием изменяющимся социальным реалиям. Вытесняющим фактором у Фромма выступает общество, потому-то бессознательное и получило такое название — "социальное бессознательное". Э. Фромм осуществил прорыв в понимании онтологической природы как явных, так и неявных форм человеческой субъективности. Он впервые указал на самый важный фактор, способствующий интенсивному вытеснению в бессознательное всего положительного, что содержится как в фило-, так и в онтогенетическом опыте человека. Вместе с тем слабой стороной позиции Фромма является то, что он гиперсоциализирует как сознание, так и бессознательное. Он не видит других вытесняющих факторов помимо общества и не знает иных форм бессознательного и сознания, нежели социальные. Не только сознание, но и бессознательное у него феномен сугубо социальный. Необходимо выйти на более широкое представление как о вытесняющих факторах, так и формах сознания и бессознательного. Бессознательное должно иметь свою сложную структуру и не сводиться лишь к социальной форме, так как само социальное в человеческой экзистенции появилось на значительно продвинутом этапе истории. Бессознательное Фромм отождествил с социальным бессознательным потому, что в центре его внимания оказался механизм вытеснения, и он совершенно "забыл" о существовании механизма забывания. Все наиболее истинное в человеческом опыте не только вытесняется временем, но и сохраняется забвением вечности. Оперируя понятием "социальное бессознательное", Фромм тем самым гипостазирует социальную форму бытия, а потому и сводит неявную структуру ментальности к столь узкой категории, отрывая бессознательное от абсолютной пустотной онтологии, Бытия Абсолюта. Не только социум, но и любая иная ниша многоуровневого бытия по отношению к более высокой онтологии выполняет функцию вытеснения, а следовательно, оказывается причиной возникновения соответствующей формы ложного сознания. Помимо социального бессознательного с неменьшим основанием мы можем говорить и о наличии в неявной структуре менталитета и астрального бессознательного, и антропного бессознательного, и телесного бессознательного. Так, современный итальянский психолог Асаджоли структурирует бессознательное на высшее, среднее и низшее бессознательное, которые он именует субличностями. Структура ментальности современного человека, интегрированного своей экзистенцией в технолого-информационную цивилизацию, прогрессивно эволюционирующую по объективным законам исторической необходимости, становится до предела заполненной интериоризациями дурной бесконечности объективации. Все иные потенциальности и способности человека, не востребованные и не актуализированные, являющиеся "слишком человеческими" для бесчеловечного мира, все решительней вытесняются действительностью, которая оказалась "слишком действительной", в сферу коллективных форм бессознательного. Бессознательное в ментальности современного человека — это огромная черная дыра субъективности, в которую сталкивается все лучшее в человеческой экзистенции, а потому и иррациональное для этого саморационализирующегося мира. Его проявленное, просветленное сознание оказывается всего лишь тоненькой оболочкой черной дыры бессознательного, состоящей из примитивных когнитивных схем. В ней все еще теплится нечто реликтовое, что раньше именовалось душой, — ненужный рудимент самопрогрессирующей объективности. Весьма эвристично соотнести между собой понятия Абсолют и Сознание, Хаос и Бессознательное. В самой предельной своей форме Менталитет как ментальный вакуум есть Абсолютное Сознание, содержанием которого выступает Абсолютное Бессознательное. Хаос выступает онтологией Бессознательного, в которое Сознание Абсолюта вытесняет весь положительный опыт саморазвертывания и самосвертывания. Хаос — это вселенская Мнемозина, хранящая алгоритм пульсирующей временем Вечности. Онтология Абсолюта ограничена Пределами, каждый из которых есть Беспредельность. С одной стороны она ограничена своей Предонтологией — Онтологией Неструктурированного Хаоса, а с другой — Постонтологией, Онтологией Структурированного Хаоса. Все вытесняемое в Хаос его структурирует, в ментальном плане это и есть Бессознательное. Из неструктурированного Хаоса Абсолют самотрансценденцией и самоинверсией вновь и вновь вытягивает свою собственную Пустотность. Хаос не только деструктивен, но и конструктивен, так как своей энергетикой поддерживает космодинамику Абсолюта. Став поклонниками рационализма, "мы боимся хаоса... до такой степени идея порядка срослась с нашим душевным строем. Но хаос есть не ограниченная возможность, а возможность неограниченная"28. Современные мировоззренческие концептуализации сущего вынуждены все чаще и чаще обращаться к этой древнейшей универсалии, чтобы выяснить, как устроена "механика" Вселенной. Так, в синергетике концепция хаоса существенно отличается от традиционных о нем представлений. Синергетика ввела понятие динамического (или детерминированного) хаоса как некоей сверхсложной упорядоченности, существующей неявно, потенциально, и могущей проявиться в огромном многообразии упорядоченных структур. Сознание тяготеет к Порядку, унификации сущего в соответствии с приоритетами низших форм экзистенции, Бессознательное же хранит в себе Гармонию от деструктивной человеческой самообъективации, управляемой отпавшим Рацио. Гармония вырастает не из Порядка, а из Хаоса. Именно в Хаос вытесняется упорядоченной действительностью весь гармонический ряд саморазвернутостей Абсолюта, который вновь обретает неявные формы в пустотности Духа. Хаосом начинается и Хаосом завершается полный цикл самопроявления Абсолюта. В качестве Предонтологии Абсолюта он есть его Протобытие, в качестве Постонтологии — конец Истории. В качестве предонтологии Абсолюта хаос абсолютен как абсолютное его Небытие. В качестве постонтологии Абсолюта он, являясь Концом Истории, завершением полного цикла самораспаковывания Пустоты в Полноту, есть не что иное, как самовытеснившийся из объективной реальности всеми своими проявленными онтологическими формами Абсолют. В качестве самовытеснившегося Абсолюта Хаос есть структурированное Историей абсолютное Бессознательное. Бесструктурный Хаос и Хаос структурированный ограничивают всеобщий континуум онтологии Абсолютного Субъекта. Пустотное самопроявляющееся пространство Абсолютного Субъекта с двух сторон ограничено онтологией Объекта в форме неструктурированного (потенциальное бессознательное) и структурированного (актуальное бессознательное) Хаоса. Говоря словами Гегеля, Бытие Абсолюта ограничено с одной стороны "хорошей", а с другой стороны — "дурной" бесконечностью. Примечания 10 Вышеславцев Б.П. Этика преображенного Эроса. – Париж, 1931. – С. 229. 11 Юнг К. Аналитическая психология // История зарубежной психологии (30-60-е гг. ХХ в.): Тексты. – М., 1986. – С. 153. 12 Там же. – С. 160. 13 См.: Автономова Н.С. Лакан // Современная западная философия: Словарь. – М., 1991. – С. 148, 149. 14 Цит. по: Адо П. Плотин, или Простота взгляда. – М., 1992. – С. 29. 15 Булгаков С.Н. Философия хозяйства // Булгаков С.Н. Соч.: В 2 т. – М., 1993. – Т. 1: Философия хозяйства. Трагедия философии. – С. 97. 16 Гартман Э. Сущность мирового процесса, или Философия бессознательного. – М., 1873-1875. – Вып. 1/2. – С. 284, 287. 17 Блаватская Е.П. Тайная Доктрина. – Л., 1991. – Т. 1, ч. 1. – С. 97. 18 Гартман Э. К понятию бессознательного // Новые идеи в философии. – Спб, 1914. – Сб. 15. – С. 13. 19 Кьеркегор С. Понятие страха // Кьеркегор С. Страх и трепет. – М., 1993. – С. 199. 20 Бонхеффкр Д. Сопротивление и покорность // Вопр. философии. – 1989. – № 11. – С. 136. 21 Weil S. La pesanteur et la grace. – Paris; Plon, 1947. – P. 3. 22 Башляр Г. О природе рационализма // Феномен человека: Антология. – М.. 1993. – С. 99. 23 Николай Кузанский. Игра в шар. – Соч.: В 2 т. – М., 1979. – Т. 2. – С. 295, 296. 24 Хайдеггер М. Слова Ницше «Бог мертв» // Вопр. философии. – 1990. - № 7. – С. 172. 25 Блаватская Е.П. Тайная Доктрина. – С. 105. 26 Малявин В.В. Чжуан-цзы. – М., 1985. – С. 238. 27 Там же. – С. 239. 28 Шестов Л. Киргегард и экзистенциальная философия. – Париж, 1939. – С. 215.
Далее читайте:Фёдоров Юрий Михайлович (1936-2001), русский мыслитель. Философы, любители мудрости (биографический справочник). Русская национальная философия в трудах ее создателей (специальный проект ХРОНОСа). |
|
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА |
|
Редактор Вячеслав РумянцевПри цитировании всегда ставьте ссылку |
